Ирина Винер: Я – никто. Автобиография легендарного тренера. Ирина Винер
были находиться около меня, ездить со мною в зал, соблюдать режим дня, правильно питаться. Это были дети мои. Я следила за их учебой, бытом, готовила для них. Всегда они были ухоженные, присмотренные.
Никогда в жизни я не слышала от моей мамы упрека в том, что забочусь о девочках даже в ущерб своему сыну, покупаю им одежду, оплачиваю разговоры по межгороду, помогаю родителям. Мама понимала: чтобы ребенок мог добиваться того, на что способен, нужны все условия. Если удавалось достать икру и Антон брал ее из холодильника, я говорила: «Нет, не тебе, девочкам, они тренируются». До сих пор чувствую себя виноватой перед сыном. Все самое лучшее было не для него.
Антон Винер:
Несмотря на тотальный дефицит, у нас были и крабы, и мясо, и рыба. Мама переплачивала, но покупала. У нее было четкое понимание: еда – это топливо для тех, кто выступает.
Лучшее доставалось спортсменкам, а я зарабатывал право на деликатес, когда совершал какой-нибудь хороший поступок. Реализация права полакомиться тоже требовала сил. Холодильник находился на прицеле у девочек, никогда не страдавших от отсутствия аппетита.
Квартира была пристанищем не только гимнасток. Ирину Александровну с самой юности интересовали люди, обладающие даром управлять сознанием других, эзотерика и всевозможные технологии такого рода. Люди с паранормальными способностями приходили часто.
Еще у нас жили цыплята. Лет в девять я их зачем-то завел. Лоджия с цыплятами была моя, еще одна лоджия – мамина. И был подвал, который вырыла бабушка. Это было популярно – вырыть тайный подвал. Как будто увеличивается площадь. Там стоял самогонный аппарат, и по ночам бабушка варила самогон. Не знаю, шел ли он на продажу, но все вокруг были довольны.
Маму Ирины Александровны, Зою Зиновьевну, я никогда не называл бабушкой. Она не производила впечатление бабушки, все время работала. Главное, что было у нее в жизни, – это желание дать детям все лучшее. Она жила для детей. Я называл ее Зоя.
Когда в детском саду меня попросили нарисовать свою семью и я нарисовал человечков, оказалось, что один заметно отличается от других, держит в руках огромные сумки. Так я изобразил Зою. Она всегда что-то нам приносила.
Одно время была торговым агентом. Продавала то, что мама привозила из других городов, а в Ташкенте было большим дефицитом. Каждую субботу и воскресенье после дежурства Зоя переодевалась в черное пальто, черный платок, черные очки и шла на рынок. За такую предпринимательскую деятельность можно было сесть в тюрьму по статье «спекуляция».
Как-то во втором или третьем классе, придя из школы, я спросил:
– Зоя, ты что, спекулянтка?
– Да, – ответила она мне. – Но знаешь, почему у меня все будет хорошо и меня никогда не поймают? Потому что я делаю это не для себя, а ради детей.
Она не волновалась из-за этого.
Амина Зарипова:
Тетя Зоя курила как проклятая. Разговаривала по телефону, смотрела новости, стряпала и курила, курила, курила. Пепел падал на ее халат, я думала,