Военная контрразведка от «Смерша» до контртеррористических операций. Александр Бондаренко
Последние слова произносились в боевой обстановке, при разрывах артиллерийских снарядов, мин, вблизи немецких траншей, хорошо нами просматриваемых. Примерно через 10 минут мы с С. И. Холево облегченно вздохнули, уверенные, что если судьба не закапризничает, не подведет, то Звезда удачно выполнит свое многогранное и трудное задание.
Спустя пять месяцев разведчик Сожинский возвратился из вражеского тыла. В то время я получил новое назначение – начальника 2-го отделения особого отдела Карельского фронта – и находился в Беломорске, но в связи с возвращением Сожинского по указанию начальника особого отдела фронта генерал-майора Сиднева на военном самолете прибыл в Мурманск. Встреча с разведчиком была теплой и радостной. Он рассказал, как, оказавшись в немецком плену, выдержал жестокую проверку, не поддался на провокационные попытки гитлеровцев склонить его к признанию связи с советской разведкой или контрразведкой.
В конце концов он был завербован и направлен в Рованиемскую школу. После курса обучения абверовцы направили его со шпионскими заданиями в расположение наших войск. Он в деталях рассказал о шпионско-диверсионной школе. От Сожинского были получены описания примет и других характерных данных на курсантов школы, преподавателей и инструкторов, в том числе на ее начальника капитана Альфреда Ройтера. Не ускользнуло от внимания разведчика и такое обстоятельство. От одного из инструкторов ему стало известно, что зимой 1941/1942 года в школе побывал какой-то важный инспектор в гражданской одежде. Вскоре после его отъезда начальник школы той поры майор Паатсола, по национальности финн, и был заменен капитаном Ройтером. Имеются основания полагать, что упомянутым инспектором был генерал-лейтенант Ганс Пиккенброк – начальник отдела абвер-1 (разведка), сопровождавший адмирала Канариса во время его поездки в Финляндию.
Прямым результатом вояжа адмирала Канариса в Финляндию явилась реализация задуманной тогда фашистским командованием масштабной шпионско-диверсионной операции в глубоком тылу южного фланга Карельского фронта.
31 августа и 1 сентября 1942 года наземными постами службы воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) 7-й воздушной армии Карельского фронта были отмечены полеты одиночных немецких «юнкерсов». Поступили также сигналы о выброске этими самолетами парашютистов вблизи железной дороги Вологда – Архангельск, предположительно в Коношском районе Архангельской области.
В соответствии с установленным порядком оперативный дежурный штаба 7-й воздушной армии сообщил об этом дежурному по особому отделу армии, а последний немедленно доложил мне – в то время я уже был заместителем начальника особого отдела 7-й воздушной армии. По согласованию с руководством особого отдела Карельского фронта и с разрешения командующего воздушной армией генерал-майора авиации И. М. Соколова командование 5-го отдельного авиаполка выделило самолет Р-5. На нем в район предполагаемой выброски парашютистов вылетели офицер разведки штаба полка