Оскал тьмы. Алексей Николаевич Наст
анализировал, копил информацию.
– Медвежий след… Это история! – хмыкнул полковник. – Прошлым летом дело было. Повадился на базу медведь заглядывать, да злющий. Всё боялись – попортит оборудование. А тут спор случился. Мы сначала медведя отпугивали – ну, стрельнем вверх, он и убегает, а тут – у нас два охотника заядлых, Игин и Прозоровский, оба ребята крепкие, поспорили, кто медведя возьмет. Прозоровский вырезал рогатину, и, когда медведь вышел опять в поселок, мы всей компанией собрались, понятное дело, все с автоматами, смотрим, страхуем, Прозоровский взял рогатину, армейский нож и пошел на медведя. Медведь увидел человека, заревел, встал на дыбы, попер навстречу. Обычный медведь не пойдет на человека, если есть возможность уйти, а наши – все одержимые. Прозоровский уловил момент, упер рогатину медведю в грудь – чтобы тот не достал лапой (удар хищника смертелен) – и вогнал нож по рукоятку. Он отскочил, медведь рухнул. Прямо как в старину. У него в домике до сих пор шкура лежит, и морду оскаленную он себе оставил, а две лапы, специально обработав и залакировав, подарил мне и своему оппоненту в споре – Игину.
– Надо взять обе лапы и, приложив, выяснить, какой из них сделана метка, – сказал Купчик.
– У тебя все просто, Ваня, – осмеял его Загин. – Ты уверен, что такой лапой человек в состоянии сделать такие глубокие борозды?
– Ну сделал же!
– С лапами проблема. – У Фарафы снова лицо стало виноватым. – Обе лапы пропали. И у меня, и у Игина.
– По-другому и быть не могло, – согласился Загин, посмотрел на Александру, мол, как у них все здесь закручено замысловато.
Александра обернулась, взглядом велела выйти вперед Степушкину:
– Расскажите, как вы обнаружили тело?
Тот замялся, плаксиво сморщился – общение со следователями его все больше убеждало, что, раз он обнаружил трупы, на него все и свалят. Заговорил оторопело:
– Зашел к нему – мне с ним выезжать на дежурство, – смотрю, распластанный лежит, весь в крови. Я сразу доложил.
– Когда это было?
– Днем. Мы вернулись с объектов, пообедали, помылись, немного передохнули. Пора выходить – его нет. Я заглянул к нему – он мертв.
– Вы где живете?
– В доме напротив.
– И никто ничего не слышал?
– Никто ничего, – качнул головой Фарафа. – Я всех расспрашивал.
– Мы еще раз расспросим, – сказал Ваня. – Что ж, кто у нас на очереди? Радист? Показывайте, где убили радиста.
Пошли в помещение, примыкавшее к штабу управления, – радиорубку. Внутри все оборудование было истерзано, разбито, разгромлено. Пол заляпан кровью, стул опрокинут.
– Мы все оставили, как было, – пояснил Фарафа. – Только тело унесли в ледник, а так здесь ничего не трогали… Эх, Костя, Костя… Сапин был веселый человек. Всех смешил.
– Его просто убили?
– Нет… Пытали… Всех пытали…
– Такое впечатление, что убийца пытался узнать у жертв что-то важное, – заметил Ваня. Но тут же выдал новую версию: –