Аркан. Книга 1. Седьмая вода. Евгений Капба
гниющими досками. К этой вони добавлялись ароматы пары дюжин людей, которые имели удовольствие находиться здесь вторые сутки без доступа к элементарным гигиеническим удобствам. Конское дерьмо на кафтане в сравнении с окружающими миазмами ощущалось наименьшим из несчастий.
Рем, наверное, ещё долго пролежал бы в ступоре на вонючих досках, но из прострации его вывели чьи-то жадные руки, обшаривающие карманы кафтана и штанов.
– А ну-ка тихо!!! – взревел баннерет и схватил обладателя рук за запястья, одновременно подскакивая.
Вскочить Аркану не удалось: он ударился головой о доски палубы, которые оказались гораздо ближе, чем хотелось бы, и, наверное, набил себе здоровенную шишку. Воспользовавшись его замешательством, проходимец вырвался и по-паучьи, на четвереньках, перебрался в дальний угол.
Глаза постепенно привыкли к полумраку корабельного трюма, и Аркан осмотрелся. Публика тут обитала совершенно разная.
Первым внимание привлёк грузный парень, который полулёжа привалился мощной спиной к какой-то балке, сложил руки на объёмном брюхе и всем своим видом демонстрировал полное безразличие к окружающей действительности. Белесые волосы, румяные щёки, характерная светлая одежда с красной вышивкой по рукавам и вороту – всё это выдавало в нём северянина. И совершенно непонятно было, какого чёрта северянин забыл в этом трюме?
Второй персонаж смотрел на Рема в упор, открыто и прямо. Казалось, он подумывал над тем, чтобы завязать разговор, но инициативы пока проявлять не собирался. Возраст этого бывалого человека определить было невозможно: его жёсткое, как будто вырубленное из гранита лицо украшали старые, зарубцевавшиеся шрамы, а седина терялась в длинной спутанной шевелюре пепельного цвета. Голубые умные глаза могли принадлежать как сорокалетнему мужчине, так и семидесятилетнему старику. И тело вовсе не казалось стариковским: тугие мускулы и жилы, и – снова шрамы, огромное количество шрамов. Шрамы были видны отлично – из одежды на суровом дядьке были только потёртые кожаные штаны.
Эти двое держались особняком. А ещё в трюме стихийно образовались две очевидные группировки. Одна, в сторону которой отполз неудачливый вор, кучковалась в носовой части корабля, и рожи у этих пятерых субъектов были насквозь уголовными. Может быть, Рему показалось в полумраке, но на предплечьях парочки из них мелькнули характерные узоры, которыми метят друг друга бывалые каторжане и сидельцы из имперских тюрем. Да и говорок слышался характерный – ни черта не понятно, о чём идёт речь.
Ближе к корме расположилась целая компания личностей совсем уж невнятных. Неопрятные, в латаной-перелатанной одежде, заросшие и небритые, они больше всего напоминали бродяг, пьяниц или совсем уж опустившихся подённых рабочих с оптиматского Запада, которыми был полон Аскерон последние несколько лет…
Наконец Рем сообразил, что сам выглядел ненамного лучше: изгвазданный кафтан любого мог сбить с толку, да и перепачканная в грязи рожа уж точно не добавляла импозантности и обаяния. Баннерет снял кафтан