Сказ о походе Чжэн Хэ в Западный океан. Том 1. Ло Маодэн
а вроде и не насыщается. Зато ежели ему несколько дней не давать пищи, он и не попросит и голодным не выглядит. Или вот еще: глаза вроде обычные, а он их не открывает; рот и язык на месте, а не разговаривает; руки и пальцы как у людей, а он ими не двигает; обе ноги на месте, а не ходит. Такая, видно, у него планида – сиднем сидеть. То на несколько месяцев замрет супротив кирпичной стены в зале созерцания, а то полгода неподвижно сидит в монашеской келье, уставившись на деревянную перегородку. А время летело стремительно, словно вспышка молнии, и вот уже трижды три – девять лет минуло.
Однажды в храм забрел буддийский монах и завел ученую беседу с настоятелем. Мальчик вдруг встрепенулся, подошел и принял участие в беседе, проявив недюжинные познания в буддийском учении. Потрясенный сим чудом, настоятель предложил принести календарь и выбрать счастливый день для пострижения юнца в монахи.
Стоял шестой день четвертого месяца по лунному календарю, и порешили назначить церемонию на восьмой день, ибо на него приходился день рождения Будды. Сей день сулил удачу для множества событий – вступления в брак, посещения родных и друзей, представления докладов императору, пересчета младого населения (новорожденных, усыновленных, взятых под опеку и прочее), обрядов омовения, пострижения в монахи, вхождения в служивое сословие, закладывания первого столба для строительства, заключения соглашений и торговых сделок. Быстро пролетели два дня, и вот настало восьмое число. Настоятель монастыря проснулся на рассвете, велел согреть воду, наточить бритву, самолично возжег благовония, прочел молитвы и затем собственноручно сбрил шелковистые волосы с головы ученика – и юный послушник стал точно как Будда Амитабха.
Взгляните-ка на него – то погружен в каноны, то распевает сутры, красноречив и разговорчив, обо всём судит да рядит. Немало жителей Ханчжоу, соблюдавших буддийские посты и читавших сутры, стали собираться вокруг этого монаха, словно рой пчел или косяк рыб, а то сказать – как стая гусей. Ханчжоу превратился в центр изучения канонов и постижения буддизма. Сказывают, что вершилось сие чуть севернее озера Сиху, близ Летящей скалы у подножья горы Линъинь, где ютился древний храм с тем же названием.
Озеро бросало на скалу отсвет – лазоревый, как глаза буддистов из западных земель, и проходившие в храме встречи получили известность как сходы у горы Лазоревый пик – Бифэн. Храм стал центром совершения обрядов пуджа – поклонения и служения божеству. А когда молодому наставнику пришла пора взять монашеское имя, его так и нарекли – Бифэн. Вместе с родительской фамилией Цзинь он стал именоваться Цзинь Бифэн[78]. В холод и зной, с раннего утра до поздней ночи монах читал сутры и проповеди.
К тому времени ему было где-то за двадцать, он был бритоголов, но, в отличие от своих собратьев, не желал сбривать растущую от висков бороду. И все, начиная от Будды Вайшраваны и иных будд, достигших высшей стадии просветления, до взявших обеты братьев-мирян и сестер-мирянок, от монахов, заговаривающих мантрами зло, до жертвователей-благодетелей
Цзинь Бифэн – реальное историческое лицо, настоятель монастыря Бишань в горах Утай. Весьма влиятельный буддийский монах времен императора Чжу Юаньчжана (XIV век), которого император пригласил в столицу Нанкин.