Родом из детства. Добрые и смешные рассказы о людях и тех, кто рядом с ними. Ольга Назарова
сидели в пластмассовом кресле в самом дальнем углу балкона, абсолютно не собираясь его покидать.
– Ну вы нас и напугали! То есть меня напугали! – поправилась Марина. – Мусенька, сиди, милая, я сейчас тебя возьму!
Они оба пошли за кошками, не подозревая, что каждый их шаг просчитан и вымерен.
– Четыре, три, два, один! Ну, бежим! – Примус пулей вылетел из кресла, пропустив вперед Мусю. Они промчались между ног опешивших людей, заскочили в комнату, Примус всем весом толкнул балконную дверь, а Муся, ловко повиснув на ручке, опустила ее.
– Вот так-то! Пусть теперь посидят да подумают о своем поведении! – Примус запрыгнул на стол, стоявший справа от балконной двери, и бесстрастно уставился в лица хозяев, тарабанящих ладонями по стеклу.
– Прим! Открой дверь!
– Муся! Как это вышло! Кисонька, открой!
Через некоторое время люди переглянулись, осознав, насколько странно звучат их призывы. И, разумеется, тут же начали ругаться!
– Это ты виноват!
– Да чего это я? Сама как клуша бегала, вопила свои «кыс-кыс»!
– Нуууу, это надолго! Продолжаем мероприятие! – Примус уселся поудобнее и полизал ухо очень взволнованной Муси.
– Думаешь, получится? – вздыхала она.
– Надо пробовать все методы! Это наименее травматичный! – солидно отозвался Прим.
– Моя Марина может замерзнуть! – сообразила Муся.
Апрель месяц на высоте семнадцатого этажа теплом не баловал. Наоборот, ветер свистел на балконе, насквозь продувая легкие джинсы и тоненькую футболку Марины, она замерзла сразу, как только немного прошел запал ссоры с Андреем.
Он еще не успел переодеться после работы и был в рубахе и свитере поверх нее.
– Только такая дура, как ты, могла выскочить на балкон раздетой! Сейчас плюс восемь! – он с отвращением осмотрел почти бывшую жену. – Кот! Открывай дверь! Блин! До чего я дошел! Как будто он может открыть…
– Еще как могу, но не буду! Торопиться определенно не следует! – хмыкнул в усы Примус. – А что? Сижу, никого не трогаю, примус починяю… – фраза про примус, услышанная в самом начале его пребывания в этом доме, ему нравилась, было в ней что-то насмешливо-кошачье.
– Марина… Ей холодно! – пискнула Муся.
– Ей будет гораздо, гораздо холоднее, если они сделают то, что хотят! – вздохнул Примус. – Им сейчас кажется, что это так просто, найти того, с кем хочется быть. Кажется, что стоит только прыгнуть в разные стороны, и сразу попадутся те, кто будут гораздо лучше того, что у них есть сейчас! Глупые! Это так трудно. У них было то, что надо сохранять изо всех сил, а они рвут это на части, топчутся ногами по теплу, которое уже жило в этом доме, я же чуял его!
– Да, и я тоже. Оно было такое нежное и ласковое, это тепло. Оно становилось все больше, а потом испугалось и стало уменьшаться.
– Конечно, испугалось! Ни одно порядочное тепло не выживет в крике и ссорах. Тем более маленькое и еще слабое. Ничего, Муся, мы посмотрим! Если это тепло еще в них, то они справятся.
– А если нет? Что тогда?
– Ну,