Неудобные люди. Ярослав Жаворонков
ничего не понимает. – Мама выдувала плотный драконий воздух, и дымовая машина на школьных концертах, когда Крис в них еще участвовала, не справилась бы лучше.
– Не начинай. – Настя знала, как мама легко заводилась и так же легко остывала. Холерик на пенсии, дело страшное. – Что, мне сейчас семью бросить и пойти обратно в школу?
– А почему надо кого-то бросать?
– Э… я…
– Знаешь что? Когда ты работала в школе для отсталых, выглядела ты намно-ого счастливее. И получше, кстати. Тогда ты цвела. И без всех этих побрякушек и причесок. И знаешь почему? Потому что делала хорошее дело.
– Мне и сейчас хорошо.
– Да?
– Ну…
– Ты помогала детям. Людям.
– А тебя-то когда начали беспокоить люди?
– Я бы попросила, девушка!
– Всё, ладно. – Потому что ладно бы еще это говорил кто-то, а не мама.
– Ты работала для мира. И он платил тебе благодарностью.
– Да, я помню, но… – Настя привстала.
– Не перебивай маму, когда она говорит умные вещи. Сядь. Сядь, сядь, давай. Я это всё к тому, что с чего ты взяла, что надо чем-то жертвовать? Я думаю, тебе от этого только лучше будет.
Чего вообще пристала.
– Но у меня сейчас всё хорошо, намного лучше, чем тогда, – села.
– Да? И всё тебя устраивает? – А мама так и сидела, только меняла варикозные ножки, то одну закидывая на другую, то наоборот, пытаясь удержать полы халата, – если заснять и включить ускоренный показ, выйдет почти канкан.
Впрочем, всю жизнь пристает.
Настя задумалась. Нет, конечно. Конечно нет, она уже давно… устала. А ведь и действительно. Кого она подведет, если устроится обратно? Крис? Вот уж кто самостоятельнее всех. Сережу? Ну да, он стал меньше работать, больше бывать дома, часто даже работает дома, но уж переживет, да и он задолжал Насте сколько времени – дней, лет.
Сложно. Сложно.
– А если переживаешь насчет Кристи, то я могу к вам приезжать, сидеть с ней.
– Не надо! Не надо никуда приезжать! – Не для того Настя рвалась из этого прокуренного убранства с гиперактивной мамашей, чтобы всё это переехало за ней. Вздохнула. Помолчала. – Она взрослая. … Думаешь, надо устраиваться обратно?
– Думаю. Надо.
Настя, конечно, и сама об этом подумывала уже весь день. Но нет. Нет. Конечно, нет.
Я не понимаю
Так вот. Сегодня папа сказал, что меня не возьмут в Америку. И он это прямо сказал. Я знаю. Я плакал всё утро и приехал в школу плаканый.
Мне уже целый месяц снится. Америка. Я конечно не знаю как она там. То есть я видел
Я люблю слушать американскую музыку. Я не помню не запомнил названия