Vita Nostra. Собирая осколки. Марина и Сергей Дяченко
на сжатую часть поля, где стерня пыталась проколоть ноги даже сквозь подошвы кроссовок. Ближайшее чудовище прошло там, где Пашка только что стоял, и вместе с соломой и пылью невысоко подбросило в воздух округлый темный предмет.
Рюкзак Артура.
Пашка сел на землю, глухой, почти слепой, потому что фары отдалялись, а фонарь он, кажется, потерял.
Обе части поля, разделенные дорогой, остались теперь голыми, выбритыми, только кое-где, далеко друг от друга, стояли чудом выжившие колоски – в таком же шоке, как Пашка сейчас. Комбайны затихли, исчезли, будто их не бывало. Зато начало светлеть небо – очень чистое, без единого облачка. Бледнели звезды. Пашка поднялся; он не уйдет отсюда, пока не отыщет брата. То, что от него осталось.
Главное, что предстояло Сашке в этом разговоре, – избавиться от сочувствия к маленькому Вале. Сочувствие – яд, жалеть мальчика сейчас – значит дольше его мучить.
– Мы присядем вот здесь, на скамейку, и поговорим…
Сашка видела его насквозь: снаружи холодец повседневности, чуть глубже глина заурядности, мягкость, уступчивость, инфантильный конформизм – и золотой отсвет из глубины, там, где под обыденностью спит несказанное Слово. Сокровище внутри и мусор, облепивший снаружи, – Сашке захотелось препарировать мальчика на месте, прямо сейчас, чтобы вернуть Речи гармонию. Валя почуял ее внутреннее движение – и сжался, замкнулся в себе, отделяясь, прячась от действительности.
– Ты думал, что мир безопасен и добр. Это правда. Он таким и задуман. Но за его доброту кто-то должен расплачиваться…
Сашка сделала паузу. Мальчик не поднимал глаз и вряд ли слышал ее.
– Потом ты поймешь, что я права и то, что я делаю, – ради сохранения реальности, какой ее знает большинство людей. Ты поймешь, как устроен мир на самом деле и какое место ты в нем занимаешь. И все будет очень хорошо. Но сейчас, Валя, тебе придется просто делать то, что я скажу.
– Вы мне никто, Александра Игоревна. – Он поднял бледное, сосредоточенное лицо с играющими желваками. – Я все расскажу маме.
Он сопротивляется, подумала Сашка. Даже сейчас, когда она сломала его представление о мире и серьезно его напугала, он сопротивляется. Надежда есть.
– Шанин Валентин Валентинович, – сказала она официальным голосом. – Учитывая ваши предыдущие достижения, вы зачислены в Институт специальных технологий в виде исключения без экзаменов. Первого сентября вы должны быть в городе Торпа, улица Сакко и Ванцетти, двенадцать.
Он посмотрел ей прямо в глаза – услышав знакомое название.
– Торпа?!
– Очень славный маленький город.
– Мама не отпустит меня в Торпу, – сказал он с нервным смешком. – Это совершенно… исключено.
– Видишь ли, – Сашка вздохнула. – Она и моя мама тоже, поэтому я не допущу, чтобы с ней случилось что-то по-настоящему серьезное…
– Что… случилось, какое серьезное?! – Он дернулся.
– …Но меня в свое время она отпустила в Торпу. Хотя очень не хотела. Так сложились обстоятельства.