Ноэзис. Сергей Сергеевич Федоров
В тот вечер я ощутил себя слабым человеком. Вся моя ненависть обернулась против меня самого, заполнив чертоги больной души. Я был похож на застрявшего между двух миров подростка в теле взрослого. Моя депрессия стала чем-то обыденным. В тот момент ко мне пришло осознание: без помощи специалиста мне не обойтись.
– Как часто вы видите Дану во снах? – после паузы спросила психотерапевт.
– Каждый месяц, – задумчиво признал я. – Она гуляет вдоль берега, нежно прикасаясь к кипарисам, а затем обнимает меня за плечи и говорит, что мы вновь будем вместе. Все это слишком похоже на правду. Кажется, я перестаю понимать, где сон, а где реальность. Наверное, поэтому я здесь.
Она внимательно выслушала каждое произнесенное мной слово, словно пытаясь сполна осознать смысл сказанного.
Закончив свой рассказ, я опустил голову и вновь погрузился в темноту своих мыслей.
– Вы считаете, что застряли между мирами? – наконец все с той же мягкостью проговорила она.
– Думаю, так оно и есть.
– Рано или поздно вам придется сделать выбор, – тихо сказала терапевт. —Невозможно жить в двух местах сразу.
В этом она была права. Усидеть на двух стульях невозможно: потому что рискуешь оказаться между ними. Вся наша жизнь состоит из бесконечного количества выборов. В моем же случае вариантов было немного. А точнее, всего два: закончить свои дни в психушке или сделать первый шаг навстречу будущему.
– Раз вы пришли, значит, готовы что-то менять, ведь так?
Пожав плечами, я скупо ответил:
– Скорее всего.
На ее лице мелькнуло огорчение. Судя по всему, такой ответ – без капли уверенности – был не тем, что она ожидала услышать.
Чтобы начать все с чистого листа, мне нужно было оставить произошедшее позади, перевернуть очередную страницу жизни. Но каждый раз, когда я пытался закрыть дверь, я ощущал, как тени прошлого начинают преследовать меня. Они являлись ко мне в виде воспоминаний; я замечал их в лицах прохожих, видел во сне. Интересно, как долго человек может прожить в собственных иллюзиях? Когда же получится заметить, что время беспощадно утекает с каждой секундой? Сейчас мне тридцать, но когда-то будет за пятьдесят или больше. Что я тогда скажу себе, перешагнув через последний Рубикон? Вопросов всегда было много, но ответов никогда не находилось.
– Вы пробовали искать способы, которые позволят затянуться вашим душевным ранам? – сделав несколько пометок в своих записях, обратилась ко мне психотерапевт.
Я вновь пожал плечами. Мне казалось, что подобные вопросы отдаляют меня от собеседника. Каждое произнесенное слово, будто пинок, заталкивало меня все глубже в темный шкаф. Это было похоже на то, как ребенок прячется от пьяного отца, боясь быть избитым. Наверное, ее вопрос должен был привести меня к осознанию чего-то важного. Но я никак не мог найти в этом смысла.
– Что помогает вам справляться с одиночеством? – сделала она новую попытку.
– Я