Маяк Свана. Фиби Роу
принесет безопасность твоему городу, – хотел сказать Сван, – яркий свет берегу, путеводный огонь каждому идущему в твою гавань кораблю, чьи деньги и товары ты счастлив будешь заполучить». Но прежде чем он успел раскрыть рот, Корт продолжил:
– Однако, – сказал банкир, побарабанив пальцами по стопке документов, – я рассказал о вашей проблеме моей бабушке. Она тоже загорелась желанием вам помочь, как вы можете догадаться, учитывая, сколь много у нее связано с этим маяком. И у нее есть интересное предложение.
За окном снова заскрежетали камни маячной башни, на этот раз громче, угрожающе. Но Сван пропустил это мимо ушей, потому что голубые глаза Корта в тот самый момент превратились в глаза его бабки – прозрачные, яркие, блестящие на фоне темной скалы в маленькой бухте, – и он как будто снова услышал ее насмешливый голос: «Я подумала, чашки тебе не нужны, если ты хотела отдать их Сильви…»
Столько времени прошло… Какое Абигайл Норман теперь дело до маяка?
– Что за предложение? – осторожно спросил Сван.
– Бабушка рассказала мне о дарственной, которую она когда-то вручила Нико, вашему брату, – ответил Корт. – Если дарственная на законных основаниях вернется в банк, мы еще раз рассмотрим вопрос о выделении денег на перемещение маяка.
Дерзость Абигайл вызвала у Свана приступ гнева. «…Она когда-то вручила Нико, вашему брату…»
Сейчас Абигайл не заслуживала ничего из того, что принадлежало Нико.
Когда-то на этой самой скале, задолго до появления здесь маяка, их было пятеро – Сильви, Нико, Софи, Питер и Абигайл. Они лежали на спинах в густой траве; над ними сквозь листву сочился тягучими каплями меда солнечный свет; на коже блестели кристаллики ньюфаундлендской соли. Каждое лето пятеро детей наблюдали отсюда за птицами – крачками, моевками, кайрами, которые резвились на побережье; за китами, чьи упругие лоснящиеся спины, словно отлитые из черного каучука, лениво высовывались над волнами. А каждую весну все пятеро приходили сюда смотреть на айсберги – белые плавучие льдины, такие огромные, что издалека казалось, будто это целые корабли, медленно идущие под парусами из замерзшей столетия назад воды, в блаженном неведении, что приближаются к гибели, которую неминуемо принесет им теплое течение.
Сван сомневался, что Абигайл все еще помнит те времена.
– Значит, деньги на маяк она предлагает в качестве платы? – уточнил Сван. – И если я не отдам вам дарственную, вы мне не поможете? Корт, у меня нет ничего из вещей Нико. Мой брат умер почти семьдесят лет назад.
– Тогда, может быть… – задумчиво начал Корт, устремив глаза на маяк поверх плеча Свана. Жадные голубые глаза. В точности как у его бабки. – Может быть, я сам поищу?
Но Сван достаточно от него выслушал. Он снова подумал о пятерых ребятишках на скале, смотревших на птиц, на китов и на льдины. Уже тогда ошибки Абигайл дорого им обходились, даже если сами они не придавали тому значения. И никто из них не подозревал, что ее самая страшная ошибка