Дракон для семейного счастья. Наталья Жарова
ни лампочек. Зато имелись большой канделябр и несколько подсвечников. Едва не расплавив несчастные свечки в пламени камина, я обзавелась средневековым фонарём.
Комната была более чем обжитой. Кто бы ни обустраивался тут, но себя он, точнее, она, любила безмерно. Подушки и подставки для ног, книги и безделушки, тонконогие столики с напитками и сладости в ассортименте… И портреты! Они занимали каждый свободный простенок! Только в спальне их было пять штук. Два украшали стену в большой гардеробной с длинными рядами одежды и обуви. А ещё на один я наткнулась в роскошной ванной комнате. И везде была изображена одна и та же женщина-фея, невинная и порочная одновременно. Та самая, которую я видела в зеркале всего полчаса назад.
– Да быть того не может! – выдохнула я, плюхнувшись на кровать полчаса спустя в полном раздрае. – Попала…
В душе крутилась такая адская смесь из радости и ужаса, что меня даже слегка мутило. Новый мир, новое тело, новая жизнь! Этот набор способен испугать кого угодно, особенно когда получается в реальной жизни, а не на страницах любимых книг. С другой стороны, терять-то мне на самом деле было нечего. Не по Лёньке же плакать, в самом деле.
Звали меня теперь не Фаина Иванова, а Фрейа из рода Среброликих. Это выяснилось благодаря парочке писем, которые нашлись на столике у окна. К счастью, кроме внешности, мне досталось ещё и умение читать-писать. Сообразив, какой опасности избежала, я запоздало вздрогнула. На внезапно поглупевшую жену, пожалуй, не хватило бы даже непоколебимого спокойствия моего синеглазого незнакомца.
Впрочем, уже не совсем незнакомца. Ночной всадник приходился Фрейе, а теперь и мне, мужем. Это я узнала из тех же писем: запоздалые поздравления со свадьбой, шаблонные пожелания и прочая ерунда.
– Ну что, Файка, просила мужа – получай! – с нервным смешком вспомнила я полузабытое желание, загаданное под бой курантов на прошлый Новый год. Лёнька тогда устроил очередной безобразный скандал, испортив праздник. Вот я и выдала: «Хочу нормального мужа, спокойного, красивого и богатого». Кто бы мог подумать, что оно вдруг сбудется. Правда, новоприобретенный муж, похоже, не питает к супруге нежных чувств, просто терпит. Но не скандалит, гадкими словами не ругается и вообще ведёт себя образцово. А что не любит, так сами, мадам, виноваты, надо было желания точнее высказывать.
– Знала бы, что оно сбудется, загадала бы любовь и восхищение, – проворчала я себе под нос и неожиданно широко зевнула. Широкая кровать манила множеством подушек и явно пуховым одеялом, и разбираться с обстоятельствами попаданства прямо сейчас резко расхотелось.
– Завтра. Подумаю об этом завтра…
Пришлось повозиться, выпутываясь из непривычного платья. Кажется, я заодно развязала парочку чисто декоративных бантиков, а одну оборку и вовсе оборвала, но мне было уже всё равно. Перегруженный озарениями мозг работать отказывался.
Сама не заметила, как уснула. А утром я в полной мере ощутила, что такое на самом деле – быть попаданкой!
Открывать глаза не хотелось, хотя