Самый строгий босс. Юля Белова
дыхание перехватывает от моей наглости. Но я вдруг ловлю кураж и иду ва-банк, вру напропалую.
– Я ведь записываю на диктофон все ваши оскорбления и нескромные предложения. Решить вот только не могу, хватит ли этого для обвинения в домогательствах. На год срока точно набралось, но я бы хотела вас на подольше законопатить. Может видос запилим, вы как, скажете что-нибудь на камеру?
Я беру мобильный лежащий на столе и машу им перед носом начальника.
– Ах ты, дрянь! – начинает шипеть Квазимодо. – Ты пишешь? Меня пишешь, сучка? А ну, дай сюда!
Он вцепляется в телефон и пытается вырвать у меня из руки, но я, к собственному удивлению, не сдаюсь и не ослабляю хватку. Наша схватка затягивается и я начинаю терять силы, мысленно смиряясь с поражением.
– Не помешаю? – вдруг раздаётся голос позади Горбатова.
Квазимодо, вздрогнув, выпускает телефон из руки и резко оборачивается.
– Почти нет, – говорит он не слишком дружелюбно, – Почти не помешали.
К нам подходит Клим. Он улыбается и смотрит на Горбатова немного снисходительно.
– Ну что же, простите. Потом доиграете. Я у вас Катерину умыкну ненадолго? Это распоряжение генерального, как вы помните.
Квазимодо в бешенстве. Он тщательно пытается скрыть это, но получается у него плохо.
– Да вы что, Клим Романович, – вежливо, но не скрывая злости, говорит он. – На что вам эта никчёмная сотрудница. Мы же её увольнять собираемся.
– Тем более, – улыбается Клим, – если вам она без надобности, тогда о чём говорить-то? Пойдёмте, Екатерина Сергеевна.
– Позвольте, – шипит Горбатов, – я своего согласия не давал.
– Ну так дайте.
Квазимодо поджимает губы и с ненавистью смотрит на меня в упор. Я, конечно, решила для себя, что он больше не имеет надо мной власти, но это не до конца правда. Сейчас вот от его слов многое зависит.
– Валерий Евгеньевич, вы меня слышите? – чуть насмешливо спрашивает Климов.
6. Что на уме у Клима
– Ну что, Екатерина Сергеевна, не ожидала снова меня увидеть? – весело спрашивает Стражников, пока мы идём в его кабинет.
Я мотаю головой, всё ещё думая о Горбатове. Я уже думала, что он бесповоротно упрётся, но он решил не обострять ситуацию и разрешил мне отлучиться на один час.
– Ты чай или кофе будешь? Извини, «Маргариту» предложить не могу, – говорит Клим улыбаясь, одновременно и дружелюбно, и ехидно.
– Тогда кофе, – подыгрываю я, – раз «Маргариты» нет.
Мы входим в его приёмную. Там, как ни странно, уже есть секретарь. Когда успели… Наверное, он её с собой прихватил со старого места работы. У нас я её раньше точно не видела.
– Анжелочка, принеси нам два кофе, пожалуйста. Тебе какой? – кивает он мне.
– Американо, если можно.
– А мне капучино.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Дровосек, оказывается, пьёт капучино. Смешно.
– Хорошо, Клим Романович, одну минуту, – подобострастно отвечает Анжелочка.
– Давай,