Бумер. Повесть. Наталья Кадомцева
до крайности неуютно, Борис Аркадьевич кашлянул и сказал:
– Эээ, здрасьте…
– И тебе не хворать, – ответил древний Архангел с лицом, напоминавшим печёное яблоко. Он сидел в самом центре и определённо являлся главным.
Снова ненадолго воцарилась тишина, а потом сидящий слева от главного Архангел поднялся и низким голосом произнёс:
– Мы собрались здесь, братья, чтобы судить эту душу. В миру его звали Борис Аркадьевич Лапшин. И его душа черна, черства и почти мертва.
– Позвольте, – запротестовал Борис Аркадьевич. – Я совершенно с вами не согласен! Разве стоял бы я тут, перед вами, если бы… ну, это… самое… был того…
– Уймись! Тебе пока слова не давали, – зашипел прямо в ухо Ангел с серьёзным лицом, – а то точно будешь сейчас… того…
Верховный Архангел гневно зыркнул на нарушителя порядка, и Борис Аркадьевич виновато замолчал. Обвинитель же продолжил свою речь:
– Этот человек использовал данное ему время на земле, чтобы творить зло. Нет ни одного смертного греха, которого бы он не совершил…
Борис Аркадьевич лихорадочно припоминал, какие вообще есть смертные грехи. Верховный Архангел пришёл ему на помощь:
– Он прелюбодействовал.
Гневный вздох на трибунах. Мужчина виновато кивнул.
– Что есть, то есть…
– Цыц, – шикнул Ангел с сердитым лицом. Борис Аркадьевич изобразил, что закрывает рот на замок.
– Он чревоугодничал.
Снова гневный вздох на трибунах. Ангел предусмотрительно глянул на Бориса Аркадьевича, и тот подавился рвавшимися наружу словами.
– Он был бессовестно жаден и завистлив…
Архангел ещё что-то говорил, трибуны согласно вздыхали, а Борис Аркадьевич размахивал руками, призывая дать ему слово. Ангел зажал мужчине рот ладошкой и не давал пошевелиться.
«И откуда в таком тщедушном создании столько силы?», – недоумённо подумал Борис Аркадьевич.
– Кроме всего перечисленного представшая перед нами душа обвиняется и в нарушении священных заповедей. Ни одну из них он не считал руководством к жизни. Он лгал и крал, не почитал отца своего и мать, он наговаривал на ближних и убивал…
Глаза Бориса Аркадьевича полезли из орбит. Он отчаянно замотал головой, отрицая сказанное. Кого он убивал?! Никогда! Ни разу он не поднял руку ни на одного человека! Едва сумев вырваться из рук державшего его Ангела, мужчина заорал дурным голосом:
– Неправда! Я требую прекратить этот фарс! Вы наговариваете… на безвинного человека…
Глаза Верховного Архангела превратились в ледяные щелочки, и он вкрадчиво произнёс:
– Ой ли?
А потом, обратившись к взиравшей на него аудитории, зычным голосом вскричал:
– Встаньте, Ангелы, чьих подопечных оболгал представший перед нами!
И поднялось не менее сорока светящихся фигур.
– Встаньте, Ангелы, чьих подопечных обманул представший