Клан Волка. Том 3. Турнир. А. Райро
вот, когда в тёмных кустах мелькнула ускользающая спина Хамады, я задрал рукав пальто, остановился, расставил ноги шире и размахнулся щитом.
Вперёд отправилась волна из двух Сфер – Тверди и Боли. Стена желтоватого света ринулась от моей руки и смяла кусты, что попались ей на пути. А в тех самых кустах Хамаду нашла уже Сфера Боли.
Наслаждайся, сволочь. Можешь создать хоть десяток иллюзий – до тебя мой пинок всё равно долетит.
Будто подтверждая мои мысли, из переломанных зарослей донёсся стон невыносимой боли. Я рванул на звук и через несколько секунд добрался до Хамады.
Хрипло дыша, тот лежал на боку. Для него всё оказалось непросто: при крушении верхолёта он повредил голову. Его правое ухо было сильно обожжено, а из раны выше виска обильно сочилась кровь.
Хамада не мог даже встать, но всё равно цеплялся за свой ящик.
Не церемонясь, я отправил в Жреца новую порцию Боли, уже без размашистого жеста. Хамада был совсем не прост, чтобы расслабляться раньше времени – даже при смерти он мог атаковать и наслать на меня какой-нибудь жреческий мор .
Он снова завыл от боли, потом перекатился на спину и запрокинул голову, уставившись в ночное небо. Сбежать бы он уже не смог – это понимали мы оба.
– Догнал всё-таки… настырный урод… – прохрипел Хамада, еле переведя дыхание.
Я вынул из кармана желейный шар оков, размял в руке и склонился над парнем. Сейчас я не видел в нем того человека, с кем сражался в Котлованах плечом к плечу. Теперь это был лишь тот, кто заставил меня усомниться в моих друзьях, тот, кто втёрся ко мне в доверие. Предатель и убийца.
– Поговорим, пока военные нас не нашли? – Я постарался, чтобы мой голос не показался ему слишком угрожающим.
Он медленно моргнул и перевёл взгляд на меня.
– И тогда ты меня отпустишь?
Наклонившись к нему ниже, я тихо ответил:
– Это смотря насколько много ты знаешь…
Книга 3. Эпизод 2.
Времени на разговор совсем не осталось.
Военные уже оцепили сады по периметру, лучи верхолётов беспрестанно резали ночь и мелькали по кустам. Промозглый ветер холодил кожу, проникал в распахнутое пальто и под пиджак, но я почти не замечал озноба.
При виде раненого Хамады меня всё больше охватывал гнев. Парень умирал, но никакой жалости к нему я не испытывал.
Он смотрел на меня, чуть дрожал, а сам не выпускал ящик, обхватив его рукой, будто собирался забрать его с собой, в мир иной.
– Говори. Ну! – процедил я сквозь зубы, видя, что он никак не может решиться, чтобы рассказать правду.
Показав ему клейкие оковы, я добавил:
– И если попытаешься наслать на меня молитву или ещё что, я залеплю тебе рожу вот этой штукой. И ты задохнёшься. Я понятно сказал?
– Да куда уж понятнее… – поморщился Хамада.
Смерти он не боялся. Казалось, он с ней уже смирился.
– Итак, – я начал задавать вопросы сам. – Что в твоём ящике и в тех, других, что загружали в верхолёты со склада?
– А ты подумай.
Догадка тут могла быть одна.
– Фагнум?
Жрец