Ольховый король. Борунтей ле Ноэль
отправляться в путь немедля, ведь по его подсчётам, они и так прибудут только к вечеру, поскольку солнце пока ещё заходит достаточно рано. Дальвет следил за временем года, положением небесных тел, вёл свой календарь, делал какие-то расчёты, но Ульрих в этом совсем не разбирался и, честно говоря, не особо даже пытался вникнуть, поскольку всё это казалось ему сложным и нудным занятием.
***
Все шестеро без промедления выдвинулись в путь. По прямой расстояние между деревнями было небольшим, но это пешим ходом через гористую местность. Путники же выбрали дорогу, проходящую через лес, в объезд горы. Все свои вещи, необходимые для дела, Дальвет сложил в повозку, на которую водрузились и молчаливые спутники Ганса, который ехал рядом на своей лошади. Дорога заняла почти полдня, и в пути юноше особо заняться было нечем, поэтому он рассматривал окрестности и на всякий случай запоминал маршрут. Кроме этого, ему представилась возможность более детально рассмотреть попутчиков. Сразу бросилось в глаза, что волосы всех четверых уже тронуты сединой. У младшего она только пробивалась, а самый старший был ею полностью убелен.
Ганс на своём пегом коне ехал впереди, держась, как гордый рыцарь, с высоко поднятой головой. Ульриху подумалось, что староста Унтерфельсена мнит себя спасителем своих жителей, хотя, по мнению юноши, они погибли отчасти по его вине, поскольку он не особо своевременно спохватился. За поясом у Ганса торчал топор, через плечо болтался рог, а к седлу был прикреплён самый обыкновенный меч. Снаряжение коня выглядело гораздо приличнее того, что Ульрих встречал в своей деревушке: по крайней мере, вместо льняных верёвок были настоящие кожаные ремни.
Скорее всего, староста ехал спереди потому, что его конь двигался налегке, в то время как белоснежная кобыла Пушинка – именно так звали верную помощницу Дальвета – тянула за собой повозку с пятью людьми, ещё и гружёную всякой всячиной, которую жрец всегда держит там, – авось пригодится. В принципе, здесь эту дорогу знали все, кроме юноши, но теперь и он её непременно запомнит.
Наставник сидел спереди и правил своей кобылой, остальные расположились позади. Двое мужчин, сидевшие возле юноши, были вооружены луками и колчанами, полными стрел. У самого старшего из крестьян висел на поясе большой нож в кожаных ножнах, у второго – самый обычный крестьянский топор, достаточно тупой по виду. Последний путник, уместившийся в самом конце повозки, держал обеими руками рогатину и был оснащён лучше других. У него были железные наручи и высокие сапоги, в одном из которых виднелась рукоять ножа. На свиту Ольгерда они и близко не походили, но за эти годы юному принцу практически полностью забылись те далёкие, но очень тяжёлые дни, так что его уже не смущала такая скромность обмундирования сопровождавших их воинов. Хотя воинами их назвать сложно. Они всё-таки были охотниками, вызвавшимися сопроводить главу их деревни, чтобы обеспечить его безопасность. Ведь гонец, отправленный ранее, явно в пути с чем-то столкнулся: то ли непосредственно