Вампир, 1921. Игорь Александрович Боженов
посудите сами. После отмены крепостного права, многое объективно изменилось. Зачем служить, если обрел независимость? Пусть она еще далеко не полная, но человек чрезвычайно зависим от своих желаний. Получив крохи свободы, они хотели еще и еще. В конечном счете, благодаря дедушке, государь лишился престола.
Четвертый офицер вскочил, и схватил саблю с импровизированного стола. Я не расслышал последней фразы, но даже глупец додумался бы, что для этого человека она оказалась чересчур оскорбительной. Двое других встали между ними, своими широкими плечами закрыв мне обзор на происходящее. Слышно было лишь незнакомую мне, грубую и сильную речь.
– Щенок. Положи саблю, пока не поранился.
– Да руки об тебя марать не охота, гнида! Чтоб ты знал о жизни крестьянской, барчук! Как ты рассуждаешь о свободе, не зная, что такое ярмо?
С яростью растолкав товарищей, юный командир вышел, трясясь от злости. Один из офицеров повернулся ко мне и Жану.
– Мне очень жаль, что вы стали свидетелями столь неподобающего поведения двух моих соотечественников. Что ж, и в этом, полагаю есть своя польза. Ваня, – странное русское слово ласкало слух, я знал, что это одна из форм имени, когда хотят показать, что воспринимают человека своим. – чрезвычайно раним. Я не могу винить его за это. Также как не могу рассказать вам, почему так произошло в подробностях. Но поймите одно – он так повел себя, не потому что ненавидит государя, страну, или нашего товарища, Жоржа. Ему очень больно осознавать, что неравноправие – это закон русской жизни. С этим законом боролись, и будут бороться, но методы борьбы бывают слишком неоправданными. Да и, ко всему прочему… выпивка развязывает язык. Думаю, за сим нужно окончить наш приятный вечер, пока он окончательно не стал неприятным.
Я согласился кивком головы, и вывел под руку недоуменного Жан-Мишеля, который, судя по полупьяному лепету, хотел расспросить о судьбе императора и дальнейших планах армии. По пути мы встретили русского офицера Ивана, который стоял и плакал около окопа. Сабля была воткнута в землю, а около него красовался подстриженный косыми ударами куст орешника, который чудом уцелел после всего, что ему пришлось пройти. Мне подумалось, что этот непостижимый, юный и безрассудный офицер – такой же орешник, которому пьяный воин обрубил ветви. Мы были пьяны, и я не решился подойти к нему наедине. Ворошить прошлое – не лучшая идея для того, чтобы начать разговор.
Западный фронт, весна 1918 г.
Несколько месяцев подряд я практически не мог писать, настолько насыщенной и напряженной была окружающая меня обстановка. За это время произошло столько важных событий, что во всех подробностях мы даже не успели их обсудить. Одно ясно – мир уже очень близок.
Русских офицеров уже давно нет с нами, они вернулись домой. Вот только, тот ли дом их ждет, что они покидали? Не думаю. В ноябре тысяча девятьсот семнадцатого года, страна под названием Россия перестала существовать. На бумаге, разумеется. Бескрайние поля, леса, и даже горы, о