Боги в изгнании, или Утомлённые властью. Юрий Слащинин
в правое ответвление коридора.
Стоявший возле высотного лифта полицмент, увидев двинувшихся в его сторону роботов, вошёл в кабину, туда же шагнул Тадоль-па и, прежде чем страж успел выразить возмущение наглостью низшего, свалил его парализующим лучом. Кивнув изумлённому инжеру, чтобы тот продолжал работу, Тадоль-па закрыл дверь, надавил на клавишу подъёма. Кабина понеслась вверх сначала по этажам дворца, а затем заскользила по канатам под купол города.
Тадоль-па снял с полицмента лучемёт и приготовился к бою. Может быть, к последнему, подумал он, разглядывая оружие. Оно было непривычным для его рук: низшим запрещалось иметь даже простые ножи, а также другие «колющие и режущие предметы», как широко извещалось в уставоположениях. Однако Тадоль-па легко разобрался в назначении переключателей, перевёл лучемёт на ближний бой и приготовился к броску из кабины.
Кабина лифта мягко вошла в приёмное устройство, раздвинулись дверцы – в вестибюле пусто, и только на маленьком столике лежала перевёрнутая фуражка, лоснившаяся от жира белым нутром, и витал специфический запах гигиенических кремов.
Выйдя из кабины, Тадоль-па огляделся. Две распахнутые бронированные двери – одна против другой – вели в помещения станции. Слева всё тихо, справа – непонятный гул голосов. Настроясь на биопередатчик мыслей какого-то цензура, Тадольпа его глазами увидел груду денег на большом блюде лендлива. Азартная игра дошла до пика, когда на блюдо бросали всю наличность, чтобы отыграться и сразу разбогатеть или окончательно разориться. На финальный размёт собрались все цензары, оставив свои места за пультами надзора.
«Скоро пересмена. Хватит, – заметил кто-то благоразумно, но его слова потонули в хоре возбуждённых голосов.
«Ставлю своего химика Масли!
«Облезешь, пока дождёшься от него пользы. А то, как с Тадоль-па, провозишься два десятка лет, а он окажется пустым.
«А ты провёл его в утилизатор?
«Куда он денется? Расщепили уже, наверное.
Дальше рисковать было нельзя. Тадоль-па шагнул влево за порог второй двери, и перед тем как захлопнуть её за собой, увидел справа недоумённое испуганное лицо цензура, выглянувшего из-за правой двери. Немо раскрывая рот, он не мог крикнуть. Но уже через несколько мгновений раздались его вопли, посыпались удары в закрытую Тадоль-па дверь.
Не обращая внимания на стук, Тадоль-па лучемётом аккуратно срезал рычаг обратной подачи задвижки и пошёл оглядывать станцию надзора за мыслями, чтобы с её помощью провести дерзко задуманную операцию.
Цензуры были высокопоставленной прослойкой господствующей касты Элитян, порождённой Новым Порядком. Когда-то, в доисторические времена, в цензуры шли презираемые всеми доносчики, служившие любому, захватившему власть. По мере развития цивилизации им доверяли следить за тем, кто что говорил или писал, думал… А после тотального вживления в мозги микропередатчиков мыслей цензуры