Другая семья. Вера Колочкова
хотят…
Быстро собрался, вышел в приемную, сурово глянул на Аглаю.
– Я уезжаю по делам. Меня сегодня больше не будет. Если что-то срочное – обращайся к Сереже или к Леве.
– А вы куда, Филипп Аркадьевич?
– Что за вопрос, Аглая? Я же сказал – по делам…
– Опять к клиенту в область поехали? Ну-ну… Понятно…
Выходя на крыльцо, подумал уже в который раз – вот стерва эта Аглая… Уволить бы ее к чертовой матери, чтобы подобных вопросов не задавала и насмешливую улыбочку не строила. Что она себе позволяет вообще?
Он давно выучил эту дорогу наизусть. Два часа пути, если ехать быстро. Маленький областной городок Синегорск, прехорошенький. С чистыми улочками, с речкой, с хорошим градообразующим предприятием, позволяющим жителям городка возможность заработать себе на жизнь. Только почему – Синегорск? Никакие там не горы, а лесистые холмы, и сам городок взбирается по этим холмам довольно причудливо.
Там он познакомился с Катей. Она его клиенткой была. Заведовала секцией в супермаркете, была обвинена в краже денег из кассы. Ему удалось доказать в суде, что Катя невиновна, и дело вернули на доследование. А потом и настоящего вора нашли, и директору супермаркета пришлось Катю восстановить на работе, а еще извиниться в присутствии всего коллектива.
Катя тогда ему очень благодарна была… И не только. Он это чувствовал, но виду не подавал. А когда прощались, Катя вдруг расплакалась, закрыла лицо руками и проговорила сквозь слезы тихо:
– Я… Я вас люблю, Филипп… Простите меня, пожалуйста, но я вас люблю… Я ничего с этим не могу сделать, простите… Конечно, нельзя мне этого говорить, я понимаю! Но я не могла не сказать… Нет, я ничего от вас не хочу, правда! Вы просто знайте, что я вас люблю…
Он, не зная, что ответить, погладил ее по голове, как маленькую. А она изогнулась под его ладонью, как кошка, подняла голову, глянула ему в глаза…
Глаза были светлые, прозрачные от слез. И такая в них горечь была, такая просьба, что он поверил. Да, любит. И страдает. Может, ему легко было поверить, потому что и сам так же любил свою жену Алису. С горечью и страданием.
С тех пор они начали встречаться. Нечасто, раз в два-три месяца. Катя большего и не требовала, и всегда ждала его звонка терпеливо. Очень редко звонила сама. Добрая, милая синеглазая Катя, за что же тебя так угораздило…
Стыдно было, конечно. Стыдно так пользоваться Катиной любовью. Сколько раз, уезжая от нее, сам себе обещал – это в последний раз… Потому что нельзя так, нельзя! Пусть она его забудет, пусть не ждет! Нечестно это по отношению к ней! Пусть она устроит свою жизнь по-другому, пусть счастлива будет с кем-то другим…
Но Катя звонила, и он ехал. Или сам не мог утерпеть и звонил. Чувствовал, что не может больше, что ему необходимо слышать ее голос, видеть ее глаза, окунуться в ее любовь, напитаться ею, согреться.
Может, он вампир по натуре, а? А Катя – его бедная жертва? Хотя она сама все время твердит, что, когда его долго