Укрощение гордыни. Эль`Рау
Гун и, указав в сторону выхода, спросил: – Тогда откуда знаешь о тех печатях и формациях?
– Моя семья занимается алхимическими сборами, я с детства помогаю, – призналась она вполне искренне. – И во внешней Академии, мне поручали следить за порядком в библиотеке.
«Выкрутилась!» – Му Гун с нескрываемой злобой протянул ей оба трактата. – Прочти и закончи как следует! У тебя ещё осталось время до полуночи.
– Послушница благодарит Духовного Наставника за оказанную милость, – Дин неуверенно приняла дар. Она намеренно опустила голову, чтобы скрыть лицо. Но Му Гун всё равно заметил слёзы досады в глазах девушки.
«Вот так-то!» – он был доволен выходкой. Даже настрой для медитации вернулся. Но сперва ему хотелось подкрепиться, чтобы восстановить силы.
Так и поступил.
Едва Духовный Наставник покинул Хранилища, как Дин, глотая слёзы, принялась за изучение оставленных ей трактатов. В них не нашлось ничего сложного. В первых разделах подробно говорилось о допустимом соседстве ингредиентов как для плавки, так и для зачарования. Оказалось эти два умения идут рука об руку, как травничество и алхимия. Что касалось инструментов, то их и вовсе следовало отсортировать не по истокам, а по рангам геомантии.
Не прошло и часа, как Дин принялась ловко двигать предметы, используя умение ветряного кулака. В её исполнении грозный навык выглядел скорее шуткой, чем боевой техникой. Скромных сил девушки с трудом хватило на перемещение тяжёлых предметов хотя бы на два чжана[1]. В мыслях она жалела, что осталась без талисманов, которые так её выручали. Использовать же кисти и бумагу Хранилища ей никто не разрешал. Вот и пришлось обходиться своими силами.
Впрочем, много времени это не заняло. Закончив с расстановкой материалов в кузнечно-оружейной зоне, Дин принялась искать в обоих трактатах схему формации, позволяющей защитить ценные ресурсы. Однако ни в первом, ни во втором ничего не нашлось. Раздосадованная девушка не придумала ничего лучше, чем порыться в памяти, выискивая среди рассказов Лигоу тот, что мог бы ей помочь. Но ничего не вышло.
Дин почувствовала приступ тошноты, а кишки в животе стянуло от ноющей боли. Боясь устроить беспорядок в хранилище, вечная послушница выбежала наружу и, свернув к ограде, упала на колени. Вместо рвоты из горла полезла горькая пузырящаяся пена. Голова разболелась и в висках неприятно сдавило. Девушка взяла горсть земли и проглотила её, затем с жадностью съела ещё один и ещё один, пока не поперхнулась и не закашлялась. Привкус горечи отступил, а в носу защипало и стало влажно от выступившей крови. Горячими каплями та скатилась к подбородку и упала на одежду.
Испугавшись гнева Духовного Наставника за испорченный наряд, Дин зажала кровоточащий нос и, запрокинув голову, стала ждать, когда всё закончится. В горле образовался комок с неприятным металлическим привкусом. Вечная послушница нехотя сглотнула его. И тут в разболевшейся голове появилась странная лёгкость, от которой перед глазами пошла разноцветная