В объятиях Порфиры. Руслан де Хан
вышла в коридор. На французском она молчала весь урок и лишь после любования резными стульчиками и классическими шкафами с уймой книг, мне удалось найти тему, чтобы вновь заговорить с ней по пути к школьному леску.
– Кстати, я из Нью-Йорка.
Лия немного задумчиво шагала по тропинке, словно вспоминая, что такое Нью-Йорк и не в Англии ли это, но потом глубоко вздохнула и с улыбкой посмотрела на меня.
– Скажи, у тебя есть парень, Тес?
Прищурив свои выразительные глазки, Лия испытывающе присмотрелась ко мне и, словно не доверяя, подняла уже застарелую пластинку.
– Говорила же… нет.
Во второй раз отвечать было как-то грустно. На мгновение даже появилось желание зависти принца хотя бы для того, чтобы не испытывать таких неловких колкостей в груди. Пускай самой и было невдомёк, от чего так забилось сердце.
– Ладно, верю…
– А у тебя?
Я пошла в наступление, стоило уловить неприятную нотку ревности и облегчения в голосе Лии.
– Есть…
Подружка отчего-то отвела взгляд и поправив волосы, повыше застегнула воротничок рубашки, прикрыв выдающиеся декольте.
– Я из Джексона, так что мы не часто видимся, а тут…
Лия вновь гордо вздёрнула носик.
– Всё же, школьная жизнь хороша лишь по выходным.
Я с радостью улучила момент и поддела Лию под руку, притянув стесняшу почти что в обнимку.
– Только не говори, что он учиться поблизости. Или он…
Я наигранно оглянулась по сторонам и склонилась к приятно пахнувшему ушку за русой прядью.
– Женатик?
Лия фыркнула и извернувшись дёрнула меня за небрежную косичку.
– Ну у нас точно не как у вас, янки! В кого попало не влюбляются!
– Ах так!
Наконец, подруга пришла в себя и вновь смеялась, то и дело убегая, стоило бросить в меня какой-то дикси-колкостью. И всё же, дойдя до слов о делах давно минувших дней, мы свернули с опасного пути и остыли в лесной тени распушенных крон. Впрочем, было даже забавно, что брат жил как раз в Джексоне, а от того мы и сами виделись разве что на Рождество.
– Не думала, что такие хулиганки дожили до наших-то времён. Милашка-трудяжка, а сама-то юная плантаторша?
– Да-да-да… ладно, овца нью-йоркская, мне пора обратно.
– Что? Побежала к своему женатику? Вот умора, если он не столь же «белый».
Я убрала прилипшую прядь с её покрасневшего и потного от беготни, лба, и увернулась от подножки.
– Поверь… ты была бы удивлена ещё очень многому.
Лия вновь как-то помрачнела, но завязав растрепавшиеся волосы в подобие хвоста, махнула рукой и быстро скрылась за лесной листвой и пением птиц.
– Чего это она…?
Я хотела было побежать за ней, но знакомый голос привереды и наглый свист не дали сорваться с места.
– Эй, новенькая!
Вокруг не было ни души, так что съехать на дурочку и пройти мимо было бы подстать как раз той самой дурочке, но только не мне.
– И вам привет, старенькие.
Язык продолжал копать мне могилу, с улыбкой