Прости…. Галина Сергеевна Перун
сама признаться мужу во всём. Он должен знать правду о Дашке и о том, что у него мог быть сын, но из-за чьей-то ошибки их мальчика не стало. Володя сам всё решит и Светлана не сомневалась в правильности его выбора. Она была уверена в своём муже. Володя не оставит девочку, а будет о ней заботится, как и раньше. Главное, что его сомнение развеется, он будет знать, что все эти годы она любила только мужа и жила только для них с Дашей.
Светлана очень хорошо знала Алевтину и не могла полностью доверять ей. На всякий случай она написала письмо для Володи и решила передать его незаметно через Дашку. Как только родственница покинула палату, женщина приготовила заветный конверт.
Алевтина вышла в коридор и облегчённо вздохнула. Атмосфера в палате немного её напрягала, хотелось быстрее покинуть место, где в воздухе отчётливо чувствовался запах смерти и страданий. Женщине хотелось как можно скорее, вернуться домой и забыть то, что она увидела и услышала в этих стенах. На низком подоконнике сидела Даша, ожидая разрешения войти. Алевтина поманила её пальцем и тихо шепнула:
– Даша, мама тебя ждёт и хочет с тобой поговорить. Ты не бойся, иди, только не долго, я тебя подожду в коридоре, – Алевтина подтолкнула девочку в палату и закрыла дверь.
В первые минуты Даша испугалась: перед ней на кровати лежала совершенно незнакомая женщина. С очень бледной, почти мраморной кожей и удивительно синюшно-жёлтыми губами. Глаза глубоко запали, а нос заострился и стал каким-то неестественно длинным.
Вдруг женщина улыбнулась, и Даша сразу узнала родное и любимое лицо – это была мама. Девочка не верила своим глазам, как за такое короткое время, мог измениться до неузнаваемости человек. Она с болью всматривалась в родные и любимые черты лица. Понимая, что в этих тоскливых глазах тихо угасает огонь жизни, что эти ласковые и заботливые руки отяжелели и не смогут, как прежде жалеть и гладить её, это тело незаметно покидает сила с каждым глотком воздуха.
– Мамочка! – Даша подбежала к кровати и крепко обняла мать. Прижавшись к груди, она почувствовала, как взволнованно стучит её сердце. Слушая это биение, вдруг стало страшно, что этот стук может внезапно остановиться, навсегда. И тогда она никогда больше не сможет, вот так прижаться и почувствовать тепло её тела, ласку нежных и заботливых рук. Девочка расплакалась.
– Дашенька, девочка моя! Не плачь, милая. Я скоро поправлюсь и вернусь домой, – говорила как можно увереннее Светлана.
– Мамочка, я скучаю без тебя! Ты, правда, поправишься?
– Конечно, поправлюсь. Приедет отец и заберёт меня домой. Мы опять будем все вместе. Расскажи мне лучше как твои дела в школе? Тётя Алевтина тебя не обижает?
– Нет, не обижает, – грустно ответила Даша. Ей совсем не хотелось расстраивать мать, своими, не совсем хорошо сложившимися, отношениями с тётей Алей.
– Дашенька, я хочу, чтобы ты передала папе вот этот конверт, когда он вернётся домой. Это письмо никто не должен видеть, кроме него.