В закрытом гарнизоне. Валерий Ковалев
магу прызнацца – тады пачаў кахаць,
Цябе з ніякай кветкай не мог я параўнаць.
под серебряные переборы гитар поют молодые голоса и безмолвие исчезает.
Кругом белые искрящиеся просторы, со все темнеющим вверху небом, первые, едва заметные звезды в вышине и очарование прекрасной музыки.
– Хорошо поют, – вздыхает Огнев. – Душевно.
– Хорошо, – соглашаюсь я, и мы слушаем дальше.
Разница в возрасте у нас лет семь и восприятие, по-видимому, одинаковое. Первая любовь, грусть и оставшиеся надежды.
Между тем колеса «шишиги» (так у нас почему-то зовут ГАЗ) исправно накручивают километры, звезд на небе становится больше, и Огнев включает т фары.
В их свете, по сторонам хорошо расчищенной трассы мелькают причудливые тени, перед ветровым стеклом возникает белый рой, откуда-то, с просторов Арктики, налетает снежный заряд.
Через минуту все исчезает в бешеной круговерти, мы сбавляем скорость, по стеклу со скрипом гуляют «дворники».
– Только на Севере такое, – то и дело выворачивая руль, недовольно бубнит Огнев. – Все наоборот. Кому расскажешь, не поверят.
Александрына, цяпер прыйшла зіма.
Александрына, шукаю я – няма..
Александрына, і з песьняй ты цьвіла.
Александрына, якою ты была?
выдает приемник последний куплет, после чего следует завершающая импровизация.
И, как по волшебству, за окном все прекращается.
Ветер с воем улетает в просторы тундр, метельный рой исчезает, фиолетовое небо становится выше.
Минут через десять грузовик подкатывает к нужной нам, заснеженной развилке.
Следующая от нее влево, дорога ведет в сторону Полярного и дальше в Североморск, вправо – к затерянной в сопках погранзаставе, а та, что перед нами, во Вьюжный.
Там расположен небольшой судоремонтный завод «Нерпа», гарнизон военных строителей и еще какие-то, неизвестные мне объекты.
Искрящиеся огни поселка возникают километров через десять, за очередным, опушенным редким ельником поворотом.
Ухабистая дорога за ним, тянется вдоль гладкой заснеженной поверхности, а далекие, желтеющие окнами пятиэтажки, расположены на противоположной стороне.
– Тут объезжать еще километра три, – оборачивается ко мне активно работающий рулем Огнев. – Может рванем напрямик, через озеро?
Грузовик с воем преодолевает очередную рытвину, нас бросает из стороны в сторону, и я ору моряку, – стой!
Рев двигателя тут же затихает, в ушах звенит приятная тишина, и слышно как что-то потрескивает под капотом.
Открыв дверцы, мы выбираемся из кабины, разминаем затекшие ноги и топаем к кромке берега.
– Во, – отгребя сапогом слой снега, стучит кованым каблуком в лед Огнев. – Хорошо промерзло, можно ехать.
Я делаю то же самое и соглашаюсь.
Неделю назад была оттепель, а потом грянули морозы.
– Давай, – соглашаюсь