На краю осени. Лариса Рубальская
одинока совсем, наверно,
А может быть, муж у нее неверный.
А может, он просто большой начальник,
И на работе пропадает ночами.
Нет, может, все и совсем по-другому,
Она поплакать вышла из дому.
Дома семья, то есть муж, дети,
И слезы ее могут сразу заметить.
И что в оправданье тогда им скажет?
Ведь тут ничего не придумаешь даже.
И муж хороший, и дети чудные,
А вот она – их мамаша блудная.
Влюбилась как девочка, в ее-то года,
Ну ладно б, была бы еще молода.
А тут ведь попутал же бес игривый,
Несчастной стала она и счастливой.
Герой моложе почти на тридцать.
Почти как у главной нашей певицы.
От рук его и от запаха кожи.
Она сама стала как будто моложе.
Он ей присылает эсэмэски горячие.
И бродит она с собакой и плачет.
Не может забыть той единственной ночи
И с мужем в постель ложиться не хочет.
И бродит с собакой, рыдает, дуреха.
Не знает, как быть: одинокой-то плохо.
А этот пацан с ней совсем ненадолго.
Но я ей завидую даже немного.
Давно мое тело забыло о страсти,
И сердце забыло, как выглядит счастье.
Но я же не плачу. Да некому плакать.
И все же так жалко мне эту с собакой.
Назойливый дождь барабанил по стеклам,
И было нас двое на улице мокрой.
Она со своею бедою горючей
И я. И не знаю, кому было лучше.
Мы друг мимо друга могли бы пройти,
Но как-то скрестились вдруг наши пути.
Она улыбнулась, как старой знакомой:
«А что ж вы так поздно, и в дождь, и не дома?
Мы ж с вами соседи. Подъезды-то рядом.
Вы к нам заходите, мы все будем рады.
Мы вас очень любим, стихи ваши знаем.
И вслух их порой всей семьею читаем.
Живем мы хоть просто, зато очень дружно.
Я с дочкою вас познакомлю и с мужем».
Она телефон из кармана достала,
И долго-предолго там фото листала:
«А вот мы на даче. Вот муж на рыбалке.
Вот дочка. А вот мы все вместе на пляже».
И мне вдруг саму себя стало так жалко,
Как сердце заныло, в словах не расскажешь.
И дальше, и больше, и куча вопросов
Назойливый дождь лил то прямо, то косо.
Казалось, не будет конца разговору:
«А как там Малахов? А что там Киркоров?
Аллегрова замуж не вышла? Как жалко,
И правда поссорились Басков и Галкин?»
Хотела все знать, все ее волновало,
И слез на глазах будто и не бывало.
А я-то, дуреха, ее пожалела.
Мне все же хотелось узнать, в чем же дело.
И я задала ей нескромный вопрос
По поводу ранее пролитых слез:
«А что ж вы так плакали? Все же прекрасно,
И вашей печали причины не ясны».
И женщина эта, совсем мне чужая,
Обычная тетка, соседка по дому
Ладошку мою вдруг так горестно сжала,
И просто сказала: «А как по-другому?
Я часто смотрела на вас из окна,
Как