Узники Мельпомены. Элен Хайр
уже много дней ходил по дому, проводя рукой по шероховатой поверхности стен… Иногда приезжал Андрей, спрашивая отчет о проделанной работе. И старик нагло врал ему, описывая различные хитрости и тонкости своего ремесла, сведя его почти к шаманству.
Иногда ему казалось, что он почти слышит ее… Обычные русские фразы. Но голос как будто отдавался эхом тяжелых ушедших воспоминаний. Казалась тяжесть чего-то по ошибке и безвозвратно утерянного. Чувства, которое когда боль и горечь уходит, остается жить в человеке навсегда. Оно затирается и срастается с самой душой. Становясь вечным ожиданием неизбежного чуда.
Он бродил по дому, всматриваясь и пытаясь в складках штор или случайном потоке света, вдруг увидеть померещившееся лицо… Пытаясь понять.
За окнами его каморки шумел и бесновался ветер. Он видел промокшие фигуры, сморщенные и ищущие приюта лица на старых улицах, разрушенные здания и чей-то смех… Все казалось ему мерзким, нелепым. Оправданием какой-то чудовищной мерзости. За маской, которой высокие личности пытаются скрыть свою недалекость, свои лживые пороки. Глаза женщины, такие нежные, наполненные материнской лаской и спокойствием то вдруг чудились ему. Как будто она смотрела и улыбалась. Джоконда…много ли ты видел Да Винчи?! Старик усмехнулся. Он не чувствовал возраста. Он был собой. Как будто стоял на границе разных миров, каждый из которых как на рынке предлагал свои товары и что-то хотел взамен. Он думал о себе, о том самом главном, что утрачено…
Женщина…может, не зря–таки она была виновна, обречена на муки и изгнана из рая? Вместе с Адамом, но тот за глупость, доверчивость, и руководимость. А Ева…вечная интриганка…или искательница нового, пыталась открыть что-то непознанное …Женщина. Она такой и осталась.
Вроде человек, так же думает, ест и пьет, разговаривает о насущном и строит теперь уже свою карьеру в открытую, на равных с мужчиной. Времена ее «серого кардинальства» почти ушли… Она почти вышла из тени. Не зря самыми влиятельными дамами в древние времена считались только дамы полусвета: гейши, любимые жены султанов, куртизанки, и так далее. Свободные, образованные, они как ветер меняли судьбы стран и отдельных личностей.
Вроде зверь, убьет и съест соперницу, снесет все преграды, и до конца будет защищать свое дитя, все сделает возможное и не возможное для создания себе комфортабельных условий.
Ему почудился шепот моря. Как будто где-то неподалеку волна билась о скалу, но прилив снова и снова гнал ее вперед, и она уже много тысяч веков неслась, расщепляясь на мелкие брызги о камень, и тяжело грустно вздыхая, сползала по песку и гальке обратно в океан. Чтобы там вновь наполниться надеждой и понестись вперед. Так и женщина. Разбиваясь в дребезги об осколки любви, она отползает, затихает, сливается с людским безбрежным океаном, и, набравшись сил, вновь летит на новую скалу. Какими мыслями тешат себя жены алкоголиков, сумасшедших грозящих их убить каждый день, или неистовых любовников, приносящих им с последнего «совещания» новую заразу: «Он измениться силой моей любви, и обретем мы счастье!» Терпят, привыкают, молчат.