Игры мажоров. Совратить недотрогу. Юлия Михайловна Герман
общаться.
– Я с тобой не ругалась, – сделала глубокий вдох и прошла к столу, сев напротив подруги.
– И я не хотела… – прикусила она нижнюю губу. – Просто… – шумно вздохнула она и поставила локти на стол, закрывая лицо ладонями. – Я понимаю, что ты права, – убрала руки и сняла очки, протирая линзы краем худи. – И я ревную, потому что вижу, какая ты и какая я. Ты ведь если захочешь, любого охмуришь. А мне рядом с тобой и ловить нечего. Но я ж ни о ком думать не могу, понимаешь? Только о нем. А когда тебя в универе нет, он ведь даже не смотрит на меня, – прикусила губу, водрузив на переносицу очки. – Только про тебя спрашивает.
– Ты думаешь, я намеренно пытаюсь переключить внимание Пита на себя? – смотрю на Ладку во все глаза и не верю в услышанное. – Ты же знаешь, что я его на дух не переношу?
– Да, знаю.
– И я совершенно ничего не делаю, чтобы он проявлял внимание. И не поощряю.
– Знаю, – совсем погрустнела Конопатая. – Но не могу не реагировать, понимаешь? Это происходит неосознанно.
– Угораздило же тебя, Лада, – мне было ее жаль. Жаль как подругу, как девушку, жаль как человека, который вынужден проживать такие сильные эмоции к недостойному человеку.
– А что я могу поделать?
– Не знаю, – помотала головой, вспоминая последнюю встречу с Державиным и его многозначительные взгляды, что я так усердно старалась игнорировать.
После его выходки я ведь даже спасибо не сказала за то, что подвез. Вылетела из машины, как только та затормозила у меня во дворе, слышала, как он идет следом и прожигает мою спину взором, но не обернулась, не заговорила. И посмотрела на него лишь единожды, перед тем как закрыть перед его носом дверь подъезда.
Чайник закипел, и я поднялась на ноги, переживая за Ладу и думая, чем могу ей помочь. Вон как эта влюбленность ее изматывает, и ведь действительно ничего не сделать. Только ждать, когда она окнчательно разочаруется в мажоре, переболеет им и найдет новый объект для воздыхания.
– Две ложки сахара, как обычно? – спросила, доставая из шкафа чашки.
– Да, как обычно.
Разлила заварку из чайника и залила кипятком, насыпав две ложки сахара в чашку для подруги. Перенесла кружки на стол и поставила перед Ладой вазочку с клубничным вареньем.
– Прости, к чаю только варенье.
– Это самое лучшее лакомство, – улыбнулась Конопатая, явно чтобы не обижать меня.
– Ты знаешь… – решила не оставлять информацию о визите мажоров в мой ресторан в тайне. Хватит с меня недомолвок. Лучше проговорить все обиды сразу, чем вынашивать их в себе и додумывать то, чего нет. – В тот день, когда ты осталась дома и не пришла на пары, Державин, Руднев и Гордеев приходили в “Премиум”.
Лада резко вскинул на меня глаза, ее ноздри расширились и дыхание участилось. Она медленно поставила чашку на стол.
– Приходили поесть? – тихо спросила она.
– Да и нет, – не отводила глаз в сторону, вглядываясь прямо в серые радужки. – Они сидели за моим столиком, и их обслуживала я. А после они ушли и вместо чаевых оставили