Маленькая страна. Вадим Сазонов
лично почти всех героев программ, добавляло некую ауру доверительности, оттенок мемуаров, воспоминаний.
Программы выходили вечером последней субботы каждого месяца, судя по набору рекламы в ее рамках, можно судить, что рейтинг зашкаливал.
Последняя из этих программ вышла две недели назад.
***
– Погасла или погасили? – прервал я затянувшееся молчание. – Серж, расскажи, что сегодня произошло в доме Марты.
– Сегодня? – он посмотрел на меня пустым взглядом, казалось, он мыслями был где-то далеко.
– Да, сегодня. Очнись. Алле, Серж, мы здесь, сегодня две тысячи семнадцатый.
– Не ерничай. Я еще в своем уме.
– Тогда рассказывай. На этой флэшке записано, как ты приходишь к Марте, а перед твоим уходом звучат два выстрела. Почему два? Она же покончила с собой. Зачем второй выстрел.
– Нет! Она не совершала самоубийство! Нет! Это я убил ее!
– Не бредь. Неужели ты меня хочешь убедить, что это не ты снял с ее правой руки перчатку со следами пороха, а потом натянул другую. Ты натянул ее неаккуратно, Марта себе такого бы не позволила. Это, во-первых… Вернее, во-вторых. Во-первых, ты бы никогда не смог ее убить. Серж, мне-то не ври. Рассказывай.
Он закрыл лицо ладонями и сидел так довольно долго, потом опустил руки, беспомощно огляделся, поднял пустой стакан, поставил на место, потянулся к пачке, потряс ее, удостоверился, что и она пуста, бросил на пол, поднял взгляд на меня:
– Я тебя презираю и люблю одновременно. Пойми, у нас… у меня никогда не было детей. Я надеялся, что… Я хотел верить, что ты сможешь стать… Я не знаю, что было больнее – ее предательство или твоя глупость. Это всего лишь глупость, это…
Он опять замолчал, я не нарушал молчание.
Серж с трудом выбрался из кресла, растерянно огляделся, вышел на кухню, вернулся с бутылкой и пачкой сигарет. Налил, выпил, закурил и заговорил:
– Ей два года назад поставили диагноз – рак кожи. И это на лице. Было все уже поздно. Ей сказали, что проявится это через год или около того. Это был крах. Ты же знаешь, что для нее внешность и вся эта требуха. Она работала, как вол, она за несколько месяцев отсняла свои телевизионные программы на два года вперед. Это был адский труд! Тебе не представить. Мне не представить. Она хотела продлить свое присутствие на экране, как можно дольше. Ее жизнь – это экран, сцена, зрители, поклонники, восхищение, зависть, молодость, вечность… На эту карту была поставлена вся жизнь. И вот… Ее никто не должен был видеть в таком виде. Она заранее, постепенно перестроила жизнь. Только телефон. Заказ продуктов. Привозят, забирают деньги, ее не видят. Повариха приходит, готовит и уходит. Уборщица приходит и убирает комнаты в определенном порядке, чтобы Марта могла все время находиться в следующей комнате. Это жуть! В какой-то момент она поняла, что это все бессмысленно. Она все равно не сможет появиться на… Для нее забвение оказалось страшнее смерти…
Он опять выпил.
– Тогда