Слуга князя Ярополка. Вера Гривина
не отрекусь от нашего Бога Иисуса.
Он вновь задумчиво уставился на огонь. Поняв, что из него не вытянуть больше ни слова, Блуд сказал:
– Пойду, я, пожалуй. Христос воскресе!
– Воистину воскресе! – разом откликнулись Теодрик и его сын.
Блуд сердечно с ними попрощался и обратился к Фоме:
– Ты идешь со мной али еще здесь побудешь?
– Иду.
Когда они спускались по тропинке с холма, запах дыма настолько усилился, что у Блуда даже заслезились глаза.
«Нынче же огонь жгут возле всех христианских храмов», – подумал он.
Однако вскоре Блуд и Фома заметили дымное марево, которое сгущалось над той частью Подола36, где вовсе не было христианских церквей.
– Кажись, пожар! – с тревогой воскликнул Фома.
– Должно быть, – согласился Блуд.
Они бросились бегом в сторону дымного марева и в одном из дворов заметили огонь. Опасность грозила всей округе: сгореть могли и окрестные дворы и лавки на расположенном рядом торжище, и пристань вместе со стоящими на приколе ладьями, и двор Блуда. Надо было принимать меры.
Подбежав к воротам, Блуд распахнул их ударом плеча и крикнул:
– Хозяева, просыпайтесь!
– Просыпайтесь! – эхом вторил ему Фома.
Сквозь дым они видели, что горит пока одна баня. В хлеву мычала корова, в курятнике волновались куры, у крыльца с визгом лаял пес; одни люди спокойно почивали. Наконец, поднявшаяся кутерьма разбудила хозяев. На крыльцо выскочил мужик в исподнем и, не разобравшись спросонья рявкнул:
– Вы чего на моем дворе бесчинствуете?
И тут же он закашлялся от дыма.
– Твоя баня горит! – крикнул Фома.
Кубарем скатившись с крыльца, хозяин кинулся спасать свое добро. К нему присоединились высыпавшие из избы домочадцы. А к пожару уже спешил народ: разбуженные шумом соседи, не успевшие разбрестись прихожане и служители храма Святого Ильи. Общими усилиями принялись тушить огонь, благо с водой проблем не было: вблизи протекал широкий ручей.
Наверняка с бедой удалось бы легко справиться, если бы вдруг не усилился ветер. Пламя вначале перекинулось на избу, а затем и на соседний двор, расположенный, к счастью, на краю улицы – у широкого ручья.
Пожар был потушен, когда солнце уже поднялось высоко в небо. Народ начал расходиться, а среди тех, кто все еще оставался на пожарище, Блуд разглядел своих слуг.
– Добро, боярин, что ветер не на нас подул! – воскликнул Рагоза, тоже заметивший своего господина.
Фома укоризненно проговорил:
– Не будем радоваться, что беда до нас не дошла, лучше пожалеем тех, кого она не миновала.
– Чего мне их жалеть? – недоуменно протянул Рагоза. – Чай, мы не в родстве.
Фома тяжело вздохнул. Уже не в первый раз его попытка проповедовать такие христианские ценности, как милосердие и любовь к ближнему, не увенчалась успехом.
К Блуду подошли воевода Теодрик и его сын.
– Могло быть и хуже, – сказал старый варяг. –
Подол – район Киева, где в старину проживали большей частью торговцы и ремесленники.