Хоспис. Антон Андреевич Ляпин
ухаживал за ней, держал её за руку, когда она извивалась и кричала, игнорировал с улыбкой её просьбы о том, чтобы он убил её и покончил с этими муками раз и навсегда. Он держался до последнего, любил её до последнего…
На какое-то время Артём застыл с мокрыми глазами, которые с сожалением смотрели на женщину, бьющуюся лбом о стекло, протягивающую к нему свои больные руки с тонкими, словно веточки яблони, пальцами. Она металась, словно разъярённый зверь, и её безумные глаза, выпученные так, что ещё усилие, и они выпадут из глазниц, смотрели на него с мольбой.
Ты умерла! Тебя не может быть здесь!
И всё же он её ненавидел.
Ненавидел за то, что она обрекла его на всё это, кричала и заставляла слушать её мольбы о смерти, истязала его душу кривыми зубами. Его сердце плакало, разрывалось на части, а подсознание проклинало эти часы, проведённые с нею.
Но он держался до последнего… Он плакал на похоронах, чувствуя не только горе, но и облегчение. Он был рад, что и её, и его муки наконец-то закончились.
Артём отвернулся от женщины в окне, напомнившей ему о жене, попытался успокоиться.
Это не она… Просто не может быть ею.
Женщина стала молотить кулаками по стеклу – удары разносились по коридору глухим «бум-бом».
Сердце перепуганного Артёма стучало так же.
2. Приди, невидимка
На посту медсестры было так же пусто, как и в коридоре. Часы, циферблат которых так раздражал Артёма, куда-то пропали – на их месте осталось светлое пятно на грязной стене. Диван превратился в кучу разбитых досок, ворса и ржавых останков пружин. Ни кресел, ни телевизора не было. По стенам стекали густые мерзостные потёки, чёрная плесень поглотила весь потолок, не трогая лишь лампы, которые также нервно подрагивали, как и во всём коридоре.
Артём, оглядываясь, почувствовал себя одиноким и пустым. Словно это уже была не знакомая когда-то больница, а заброшенная тюрьма, по которой бродят тени прошлого. Чужие чувства, чужие мысли – все они превратились в невидимую пыль, которая оседала на полу и стенах, прилипая к густым потёкам.
Воспоминания, съедаемые плесенью… Она сожрала здесь всё.
Никого, кроме него самого, здесь не было. Он заснул в своей привычной квартире, а очнулся уже в заброшенном и состарившемся месте.
Артём долго стоял, оглядываясь и размышляя. Потом подошёл к стойке, заглянул за неё, спросил у пустоты «Есть здесь кто-нибудь?», ухмыльнулся в ответ своей глупости, а затем попытался взять листы бумаги, но они рассыпались от его прикосновения в пыль.
Здесь очень сыро. Почему они…
За спиной раздался скрип. Глаза Артёма широко распахнулись, он оглянулся на звук. Дверь, ведущая в одну из палат, была слегка приоткрыта. Он был готов поклясться, что все двери были закрыты, но тогда кто…
Звук завывающего ветра и леденящее дуновение окатило его. Кожа мгновенно покрылась гусиной