Оппортунистка. Таррин Фишер
заинтересованным. Я осторожно отвечаю:
– Ну, тебе нравится классический рок… но я могу ошибаться.
Люди меняются.
– Классический рок? – повторяет он, глядя на мои губы.
Я невольно вздрагиваю от внезапного воспоминания о том, как он смотрел на мои губы раньше. Разве не так все когда-то начиналось?
– Прости, – говорит он, опуская взгляд. – Это очень неловко, но я… ну… в общем, я не знаю, какие у меня вкусы. Вернее, не помню.
Я пялюсь на него во все глаза. Это что, какая-то тупая шутка, чтобы отомстить мне?
– Ты не помнишь? Как ты можешь не помнить?
Калеб проводит ладонью по шее – мышцы упруго ходят под кожей.
– Я потерял память после аварии. Знаю, звучит как сюжетный поворот из какого-нибудь фильма. Но правда в том, что я понятия не имею, что мне нравится или нравилось раньше. Извини. Не знаю, зачем я тебе это говорю.
Он поворачивается, чтобы уйти, – видимо, его спугнуло мое потрясенное лицо. У меня такое ощущение, будто кто-то перемешал мой мозг миксером. Ничто больше не имеет смысла. Ничего не сходится. Калеб не знает, кто я. Калеб не знает, кто я! С каждым его шагом к двери я испытываю все больше отчаяния. Голос в моей голове кричит: «Останови его!»
– Постой, – говорю я едва слышно. – Подожди… подожди!
На этот раз я кричу, и несколько человек оборачиваются на крик. Игнорируя их, я концентрируюсь на спине Калеба. У двери он поворачивается ко мне. «Соображай быстрее! Быстрее!» – проносится у меня в голове. Показав ему жестом, чтобы он подождал меня, я бросаюсь к секции классического рока. Быстро нахожу нужное – его любимый диск. Возвращаюсь, крепко сжимая его в руках, и останавливаюсь в паре метров от Калеба.
– Тебе это понравится, – говорю я, бросая диск ему.
Целюсь я так себе, но он грациозно ловит брошенное и улыбается почти грустно.
Я смотрю, как он идет к кассе, расплачивается и исчезает из моей жизни – снова.
Привет – и пока.
Почему я не сказала ему, кто я? Теперь уже слишком поздно, момент для честности прошел. Застыв на месте, я все еще смотрю в ту сторону, куда он ушел. Сердце медленно бьется в груди, пока я пытаюсь переварить, что сейчас произошло.
Калеб меня забыл.
Глава 2
В пятом классе я смотрела по телевизору сериал про расследование убийств. Детектив Фоллагин Бевилль был моей смешной детской любовью. Современный Джек-потрошитель выбирал своими жертвами проституток. Фоллагин охотился на него. Как-то он допрашивал проститутку с блондинистыми волосами, темными у корней. Она свернулась на горчично-желтом диване, жадно выкуривая сигарету. Я помню, как думала тогда: «Ого, вот это актриса! Ей, типа, должны выдать премию «Эмми» за то, как жалко она выглядит». Она держала в руке граненый стакан и быстрыми, птичьими глотками пила виски. Я наблюдала за ее движениями, жадная до драмы, и запоминала все, что она делала. Позже той ночью я наполнила стакан «Пепси» со льдом. Сев на подоконник, я подняла к губам воображаемую сигарету.
– Никто меня не слушает, – прошептала я так, чтобы от