Возвращение из Мексики. Владимир Шпаков
Букин, – причем в лучшую сторону!
– Хочешь сказать, что уже не тошнит? Ну, от такой жизни?
Букин прислушивается к себе.
– Знаешь, нет. Не тошнит! Совсем не тошнит!
Первым встречают Салазкина, который явился на концерт прямо с вокзала, даже тележку грузчицкую прихватил. Ну, здорово, старик! Правильно, нечего стесняться своей профессии, мы по любому – лучшие! А что это ты сосешь? Леденцы?! Значит, и Дед здесь?!
Оказывается – здесь, улыбается (правда, грустно как-то) в свою бороду, затем достает из кармана два петушка на палочке. Угощайтесь, мол, дружбаны, чем бог послал! Даже Конышев притащился, хоть и стоит в сторонке. Когда Паскевич его замечает, Конышев (на сей раз одетый в штатское) прикладывает палец к губам, мол, тихо, сохраняем инкогнито! Потому что вон там – Пупс, который вылез из джипа и, раскрыв объятия, направляется к старым друзьям.
«Да брось ты! – хочет сказать Паскевич. – Какие баррикады?! Мы все здесь друзья, мы пришли на концерт нашего Бена, мы – вместе!» Друзей, надо сказать, изрядно, публика буквально ломится на выступление, что говорит о невероятной популярности их талантливого друга. И афиша говорит о том же: на ней указано, что в первом отделении будет играть легендарная рок-группа «Зоопарк».
– Понял, в чем фишка?! – радуется Букин. – Ну, почему концерт здесь назначили? Майк Науменко с «Зоопарком» будет у Бена на разогреве, прикинь! Да это ж, блин, верх мечтаний!
Пупс интересуется, мол, что там у тебя? Когда Букин выставляет на обозрение «икону», никто на колени не падает, конечно, но эффект налицо.
– Мы его Бену принесли, в подарок. Как вы думаете, появится он перед концертом? Или мы его только на сцене увидим?
– Понятия не имею, – пожимает плечами Пупс. – Может и не появиться, он все-таки суперстар…
– А вот и не угадал!
Бен появляется из служебного входа, заметившие кумира фанаты кидаются за автографами, но их останавливают недвусмысленным жестом, дескать, позже! В первую голову – друзья, однокашники, не разлей вода, с кем столько всего пережито! Надо каждого обнять, потрепать по плечу, парой слов перекинуться, ну, как положено. И хотя приветствие вполне дежурное, по сердцу разливается тепло.
– Как ты? – обращаются к Паскевичу, а тот машет рукой: не спрашивай! Что такое – моя жизнь? Ты про свою расскажи! А то тут отдельные сотрудники МВД, понимаешь ли… Паскевич бросает смущенный взгляд на Конышева, который внимательно наблюдает за ними, по-прежнему держа дистанцию.
– A-а, вот ты о ком… – Бен усмехается. – Не верь сплетням, мол, Бен Завадский – спился, а играет в кабаках и в третьесортных концертных зальчиках. Ты же сам видишь, какой у нас аншлаг!
– Да, конечно, я не поверил! Конышев вообще какой-то другой стал, не наш. Ну, мент – он и в Африке мент. А тебе мы подарок принесли, ты его сейчас вспомнишь. Ну? Показывай!
Подарок явно по душе Бену.
– Спасибо, ребята… – говорит он растроганно. – А теперь пойдемте в зал, пора начинать.
Они рассаживаются