Тюремные записки в прозе и стихах. Александр Ведров
птицей, как своей. Дитя смотрело в птичьи глаза, и сердечко его сжималось от жалости к пернатому красавцу, только что свободно рассекавшему водную гладь протоки. Крупный пернатый красавец, весом под пять килограммов, отходил в мир иной, в мир без полётов и без любимой водной стихии. Крылья свисали беспомощно, раскрывая веерные наборы из перьев разных размеров и расцветок. Общий окрас был светлый, по бокам белоснежный, выше с бежевыми оттенками, переходящими на спине в тёмную полосу. Шею окружали узкие длинные перья, образующие нарядный воротник, чтобы привлекать внимание уточки. На воде селезень всегда плывёт за подругой и чуть сбоку, охраняя и прикрывая её, как и в тот последний миг, когда принял на себя убойную дробь.
Но самое ужасное Санька видел в глазах умирающей птицы. Они были широко открыты в прощании со светлым, солнечным днём, но вдруг мгновенно побелели. Потух для селезня белый свет, и голова откинулась набок. Санька готов был разреветься над птичьей смертью, но было не до слёз. Он принялся лихорадочно рыться в отцовой котомке, выгребая из неё патроны, все до единого; собрал и зашвырнул их в водоём.
Грохнул выстрел. Пусть больше он не постреляет. Подошёл отец, порылся в поклаже, глянул на неподвижную фигурку сына, сидящего к нему спиной, и всё понял без лишних слов. Охотник подобрал добычу и, не сказав Саньке ни слова в осуждение, молча пошёл к дому, прихватив дичь. На том и кончилось перевоспитание маменькиного сыночка.
А зима несла с собой иные образы и развлечения.
Снежинки, как пушинки,
Зима с небес бросает.
В морозной паутинке
Берёз застыла стая.
Для снежной королевы
На речках зеркала,
Метелицы напевы
Гуляют вдоль села.
Павел Иванович, Санькин отец, в совершенстве владел технологией маслоделия, и руководство бросало его с одного объекта на другой, где не могло без него обойтись. Ходил на работе в ослепительно-белом халате и такой же шапочке. Профессор, да и только. А местечки для него подбирались вроде как наугад, как если бы человек с закрытыми глазами тыкал пальцем по карте необозримого Советского Союза, указывая на ней точку, куда предстоял очередной переезд. Этот человек поначалу истыкал карту Украины и Крыма, затем по его наводке семья Пекарских исколесила вдоль и поперёк Алтайский край, пока не оказалась в рабочем посёлке Тальменке. С юга посёлок омывала горная река Чумыш, в которую впадала речка Тальменка.
От частых и внезапных переездов в Санькиной голове зародились смутные подозрения. Для чего отец срывается с места на место, словно скрывается от кого-то? Или ему всюду надо что-то разузнать? Владеет приёмами борьбы самбо, ещё и его, Саньку, обучал, как защищаться без оружия от нападения. Переезды мальчишке давались нелегко: всегда новая школа, где приходилось приспосабливаться к учителям и ребятам, пока с ними не передерётся. Отцу, у которого правая рука была скрючена, как клешня, переезды тоже давались с трудом. И что тогда ему не сиделось на месте?
– Папа, а ты не шпион? – Детские глаза пытливо вскинулись на отца.
– С чего ты взял? – опешил Павел Иванович от неожиданного вопроса.
– А чего ты тогда ездишь да ездишь по всей стране?
Отец расхохотался, а успокоившись, сказал:
– Вот вырастешь, Александр, и станешь, к примеру, офицером,