Малышка для диктатора. Арина Вильде

      – Зачем я вам? – Я думал, она так и будет молчать дальше, но нет, ловлю на себе ее прищуренный взгляд, и на моем лице расцветает улыбка.

      – Боюсь, если я скажу правду, ты испугаешься и выпрыгнешь из машины. Но могу заверить тебя, я не сделаю ничего такого, чего не захочешь сама.

      – Ага, конечно, и на кухне тогда вы залезли мне под платье, потому что я вас об этом попросила.

      – Во всем виноват алкоголь, каюсь. А еще ты была настолько соблазнительна, что я не мог не попытать удачу.

      – Чушь собачья.

      – Хах.

      Загорается зеленый, и я медленно трогаюсь с места. Мы снова молчим, но при такой скорости движения у нас впереди еще часа два. Специально включаю на максимум обогреватель, чтобы Малышка стянула с себя эту безразмерную куртку.

      – Может, все-таки хочешь поесть чего-нибудь? Или хотя бы горячего чая?

      – Нет, спасибо. Единственное, чего я хочу, – быстрее избавиться от вас.

      – Тебя.

      – Что?

      – Избавится от тебя. Мы, кажется, уже обсудили это.

      – Это не меняет того факта, что я жду не дождусь, когда смогу избавиться от твоего общества.

      – Ты такая смешная, девочка Поля. Хочешь ведь меня, по глазам вижу, что хочешь, но отчего-то сопротивляешься.

      – Чушь.

      – А вот я хочу тебя. Видишь, не так уж и сложно признаться в этом. Давай же, теперь твоя очередь.

      – Ты больной.

      – Скорее всего, так и есть. Но это ты меня заразила. Так что лечи теперь. Сбегаешь купишь нам по кофе? – киваю в сторону кофейни, пытаясь выманить ее и заставить пересесть ко мне вперед.

      – Без проблем.

      – Только рюкзак оставь, – усмехаюсь, не отводя от нее взгляда, потому что прекрасно понимаю, что она хотела улизнуть от меня. – Подожди, вот деньги. – Достаю из бумажника несколько купюр и протягиваю девушке.

      – Ага. – Полина разочарованно смотрит на свой рюкзак, который я конфисковал у неё и бросил на переднее сиденье, натягивает шапку и выходит из машины. Я же блокирую обе задние дверцы, чтобы у нее не было больше никаких вариантов.