Та, чьё второе имя Танит. Гай Себеус
выкармливала его Петал. Как жаль, что случай вынудил расстаться с ними, теперь уже навсегда!
Тем временем «Афина», вынужденно отпустив крайнюю точку взлёта на гигантскую штормовую волну, начала своё ужасающее скольжение по ней в самую глубину тёмной морской пучины.
И сердце Бласта, вслед за ней опустилось в пучину разочарования, раздражения и злобы. Петал всё-таки добилась своего, против его, Бласта, воли. Как он ни пытался избежать этого путешествия, всё равно сложилось всё так, что он не смог увильнуть. И чем всё это закончится – одним богам известно. Он-то – так берёг её! Заботился о ней! А вот то, что она так настоятельно отправляла его в Тановы земли, заботой не назовёшь! Оказывается, она всегда думала только о своём долге! Любила ли она его вообще когда-нибудь? Можно ли верить её словам? Воистину, то, что говорит женщина любящему её человеку, писано на ветре и быстротекущей воде…
…Углубившись в мысленное прощание со всем, что было ему дорого, Бласт пропустил момент, когда парусник, так и не успевший выбраться из водяной впадины, грохоча, накрыла следующая волна! Толкнула жалкое судёнышко в глубину, будто в ненасытную тёмную пасть! И оно, из последних сил потянувшись к поверхности, распалось, словно ореховая скорлупка под ударом нестерпимо тяжкого водяного пресса! Волна победно закрутила кораблик, веером рассорùв с него людей, бочки, ящики, обломки досок с бортов, не выдержавших бешеного напора…
Прежде чем кувырком погрузиться в морские глубины, Бласт снова вспомнил про Кайроса, чего не делал много месяцев.
– Всемилостивый Кайрос, – взмолился он отчаянно, – бог тончайшей грани бытия и небытия, дай мне счастливый случай исполнить то, что мне предназначено! Не пресеки тонкую нить сущего своим небрежным жестом! Спаси! Спаси меня!
И щедрым божественным повелением Бласту было подарено ещё несколько мгновений осознанной жизни. Но за них он пережил многое, многое! Угасающий волчий взгляд ещё успел рассмотреть сквозь толщу рассекаемой его звериным телом воды извилистую змееобразную белизну из последнего сна. Присмотревшись, насколько это было возможно, Бласт признал в извилистых белёсых переходах расходящиеся концентрами улицы затопленного города!
Тан-Амазон!
Это же город амазонок из Тановых земель!
– Так мы были совсем рядом! – Кольнуло едкое сожаление. – Бешеный шторм принёс нас туда, куда мы и сами стремились! Мы были почти у цели!
Мимо тонущего Бласта тут и там уходили в глубину обездвиженные человеческие фигуры захлебнувшихся моряков, ящики с рассыпающимся товаром и множество всяких неопознанных теней. Сознание успело зафиксировать удивление: столбы лунного света, пронзающие морскую глубину, и в самом деле, зелёные!
Всё так, как рассказывала Петал!
Вот он, Бласт, мягкой поступью волчьих лап идёт по белому лабиринту к центру…
На что это так похожи покрытые белёсым налётом изгибы подводных улиц со всеми своими поворотами, вывертами