О китах и китобоях. Как мы чуть не истребили самое крупное животное на Земле. Андреас Тьерншауген
Там, где король вступил на берег, рабочие Фойна уже соорудили почетные ворота из челюстей кита, через которые и проследовала процессия.
На пляже у фабрики лежал 25-метровый синий кит, наполовину вытащенный из воды4. Король ходил от здания к зданию и изучал масштабный промышленный комплекс, не прекращавший ни на секунду свою работу. Он увидел, как с кита срезали ворвань и вытопили ее в густое масло. Затем его расфасовали по мешкам из парусины и прогнали через паровой пресс, при этом прозрачный жидкий жир отделился от стеарина, напоминавшего плоский пирог. Жидкий жир разлили по бочкам. Фойн и его рабочие добились высокого качества рафинирования, однако по-прежнему трудились над тем, чтобы сделать жир как можно более чистым.
Части туши кита, оставшиеся от производства жира, пошли на удобрения. Цех, где остатки китовой туши рубили и перемалывали с помощью паровых машин, а затем сушили, назывался фабрикой по производству гуано. Гуано – помет птиц или других собирающихся в колонии животных, был в XIX веке ценным товаром. Фабрика по производству гуано Фойна на острове Вадсёйа выпускала мешки с похожим удобрением под тем же названием.
Профессор Фриис в своем повествовании о коронационной поездке рассказывал, что король и его свита увидели также свежее китовое мясо, которое, «как говорили, ел и Фойн, и многие из жителей Вадсё»5. Однако никто не осмелился предложить королю отведать вырезку из самого крупного животного в мире.
Комплекс, принимавший короля Оскара II июльской ночью 1873 года, обработал в том году тридцать шесть китов. В промысле и работе наземной станции было занято пятьдесят два человека из южных районов. Они приезжали вместе с Фойном весной и возвращались домой осенью. По мере необходимости Фойн нанимал несколько поденных рабочих из местного населения. Однако весь основной персонал был приезжим, и именно приезжие осваивали новые профессии, рожденные в результате развития китобойного промысла.
«На следующее утро всех подняли в шесть часов», – писал профессор Фриис. Король надеялся поучаствовать в охоте на кита. Две королевские канонерки сопровождали «Веру и Надежду» в ее следовании через залив Варангер. Киты водились в противоположной его части.
«Их там два!» – закричал один из наблюдателей с королевских судов. «Их три!» – заорал другой6.
Королевская свита разразилась громогласным «ура!», когда Фойн на полном ходу начал охоту на китов. Как только «Вера и Надежда» приблизилась к одному из животных, скорость снизилась. На носу у пушки стоял готовый к выстрелу гарпунер. Пока кит нырял, публика на королевских канонерках, затаив дыхание, следила за происходящим: «Вся свита с азартом наблюдала за этими чудовищами, которые и там и сям показывали свою черную спину и пускали в воздух фонтан»7. Много раз кит всплывал слишком далеко от «Веры и Надежды». Промысловое судно маневрировало, чтобы занять удобную позицию в том месте, где мог всплыть кит. «Чтобы
Ibid., s. 95. Вид не упоминается, но длина (80 футов) свидетельствует о том, что это был синий кит.
Ibid., s. 95.
Ibid., s. 98.
Ibid., s. 99.