Как роман. Удивительная жизнь Владимира Соколина. Марит Фоссе
английские предприниматели, дипломаты… Это было летом 1915 г. Мне было тогда 19 лет, и я прибыл из Швейцарии, страны, где я родился. В Россию, страну моих родителей, я ехал, чтобы принять участие в войне. Когда жандармский капитан спросил о причинах моего прибытия в Москву, я ответил: “Я приехал для исполнения моего воинского долга”. Он аж подпрыгнул, оглядел меня с ног до головы, пожал плечами, а затем пропустил меня…»
После месяца подготовки Владимира отправили пехотинцем на германский фронт. Молодой человек хорошо запомнил свою первую встречу со своими сослуживцами: «После обеда я пошел за сигаретами, чтобы предложить их некоторым своим товарищам, однако они исчезли. Тогда я собрался упаковать мою гражданскую одежду, чтобы отправить её матери, но её тоже больше не было». Итак, можно себе представить растерянность мальчика, чье детство в Швейцарии было скорее «золотым», по сравнению с остальными солдатами, и который внезапно столкнулся с трудностями другого порядка в новой реальности, которую он только что открыл для себя.
Со своего первого месяца в армии он запомнил: «Мы научились маршировать, бегать, поворачиваться, стрелять, заряжать, полировать. Обучение в основном состояло в бесконечном повторении, чтобы точно вдолбить в голову, как отвечать на вопросы старших по званию, от командира до императора, как приветствовать генералов и как солдат должен исполнять, без малейших обсуждений, приказы от вышестоящих, за исключением заведомо преступных. Рота состояла из молодых, резервистов и “ветеранов”, которых в мирное время отправили бы по домам. Значительную часть контингента составляли украинцы». После своего обучения Владимир и его товарищи были отправлены на фронт.
«Осенью батальон перевели в Спасские казармы. Однажды, возвращаясь после долгого перехода со всем снаряжением, я почувствовал себя плохо. Медсестра назначила мне лекарство, показанное при желудочных болях. На следующий день в пять часов утра нам раздали всю провизию на день без права унести остатки на учения. Большинство моих товарищей, страшно матерясь, смогли за полчаса проглотить завтрак, обед и ужин. Вечером меня отправили в больницу. До приема в госпиталь я должен был подождать в большом сером зале, который пах русской казармой, то есть щами, мокрой шерстью, дегтем и черным хлебом. Многие пациенты сидели на лавках… “Кажется, ты нервничаешь?” – сказал мне врач. “Я бы тебе предоставил месяц отдыха, если бы комиссия последовала моим рекомендациям. Если всё, что говорили о тебе, правда, тебя бы не в больницу отправлять, а в детский сад”. Доктор, председательствующий в комиссии, выслушал меня, но никаких вопросов мне не задал. Он предложил коллегам освободить меня от воинской службы. Тогда мой лечащий врач воскликнул: “Да он здоров, как гвардеец, его сердцебиение как музыка!” И мне предоставили трехмесячный отпуск».
В течение своего временного освобождения от службы Владимир работал на «Земгор» – организацию, которая помогала в регионах, где проходили