Овечка в волчьей шкуре. Татьяна Полякова
возле восьмидесятого. Очень возможно, что те, кто преследует меня, уже здесь. Нырнув в ближайшую подворотню, я переоделась в спортивные штаны и футболку, нахлобучила на голову парик, который однажды уже выручил меня, и в таком виде достигла сто двадцать восьмого дома. Типовая девятиэтажка с застекленными лоджиями, пять подъездов, квартира родителей во втором, этаж, должно быть, третий. Я мельком заглянула во двор, проходя мимо, через два квартала свернула и вышла к дому с другой стороны только для того, чтобы убедиться: поблизости нет безопасного места, откуда я могла бы вести наблюдение за подъездом. Все осложнялось еще и тем, что я не знала, как выглядят мои родители, и если я даже увижу их на улице… Выход один: позвонить и узнать, интересовался ли кто мной. Это тоже опасно, телефон могли прослушивать… Я должна встретиться с мамой, я должна все выяснить, мама знает, что со мной было до одиннадцатого мая прошлого года, мне никогда не разобраться одной во всей этой чудовищной ситуации. Я должна встретиться с мамой…
Тут я сообразила, что стою возле магазина «Продукты», пожилая женщина с подкрашенными голубоватыми волосами сошла со ступенек, недовольно косясь в мою сторону.
– Вы не скажете, где здесь телефон-автомат? – спросила я.
– Понятия не имею. – Голос ее звучал строго, она поспешно отвела глаза, а я, не придумав ничего лучшего, вошла в магазин и выглянула в окно. Женщина не торопясь пересекла двор и исчезла в нужном мне подъезде.
Минут пятнадцать я наблюдала за просматривавшейся отсюда частью двора, прекрасно понимая всю наивность подобных предосторожностей. Они могли находиться в любой из квартир, чьи окна выходили во двор, в десятке машин, замерших на стоянке слева, в конце концов, они могли ждать в квартире родителей. Милиция так просто обязана была связаться с ними и даже устроить засаду, ведь меня обвиняют в убийстве их сотрудника…
На меня уже обращали внимание, продавец кондитерского отдела нет-нет да и косился в мою сторону. Надо решаться.
Телефон оказался за углом, я набрала номер и вскоре услышала мамин голос.
– Да?
– Мама, – вышло хрипло, так я волновалась. – Мама, это я.
– Анечка? – В ее голосе зазвенела радость. – Здравствуй, дочка. Как твои дела? Я звонила вам вчера, почему-то никто не отвечал. Ты слышала мое сообщение на автоответчике?
– Нет, мама. Меня никто не спрашивал? Андрюша не звонил?
– Андрюша? Нет. А что случилось?
– Мама, кто-нибудь интересовался мною?
– У нас? Нет, а что случилось?
– Из милиции не звонили?
– Господи, Аня, что за странные вопросы? Ты меня пугаешь. Что происходит?
– Не знаю, мама. Я ничего не знаю. Мне очень страшно.
– Анна, прекрати меня пугать и объясни, в чем дело.
– Мама, я в трех шагах от твоего дома.
– Ты в Екатеринбурге?
– Конечно.
– Тогда почему ты не идешь к нам? У тебя много вещей, ты на такси?