Шестнадцатый май. Наталья Васильевна Крынкина
у него тоже есть душа.
Потому что он молча выслушает и никому ничего не расскажет. И не будет давать непрошенных советов…
Потому что рано или поздно он растает и унесёт с собой всё, что Юрка ему доверил…
Про свои сомнения и про школьных как бы друзей. Про тягучую боль и тревогу за маму и младшего брата. И про мерзкое предательство отца…
Снег падал с неба, покрывая белой сединой траву в палисаднике под окном и молодые зелёные листья деревьев, которые только-только начали появляться из почек. Ещё чуть-чуть, и снежные клочья стали мельчать. А спустя немного времени они совсем растворились в темноте, и в стекло мелкой дробью робко постучался дождь.
Юрка сидел, наблюдая из-под полуприкрытых ресниц, как вода смывает недавнее присутствие снега. И, наконец, устало вздохнув, он спустил ноги на пол, потянулся и зевнул. Ещё раз бросил сонный взгляд за окно и качнул головой:
– Ну, ты и глупый…
2 глава. Плачет стекло
Глянцевая гладь оранжевого потолка отражала тёплый свет зажжённой гирлянды. Несколько десятков лампочек светились огромным словом DREAM над изголовьем аккуратно убранной постели.
Между кроватью и окном оставалось пространство не больше половины шага, а из-под приподнятой римской шторы в комнату нагло заглядывала ночь.
Вытянув ноги во всю длину и задумчиво накручивая на палец светло-розовую прядь, на холодном подоконнике сидела девчонка в белых носочках и тёплой пижаме с рисунком из красочных пончиков. Из больших мягких наушников, опущенных на шею, раздавалось тихое жужжание, а на коленях лежала открытая на середине книжица.
На листочке в клетку в левом верхнем углу она нарисовала три изящных снежинки, а чуть ниже рисунка аккуратными буквами на бумагу вылились простые строчки:
Опускаясь в ладони, кружит надо мной.
Тает сразу, к горячей руке прикасаясь.
Если б знал ты, что завтра случится с тобой,
Ты, наверное, снег, не подумал бы падать…
И зачем ты решил всех собой удивить?
Почему ты ролями с дождём поменялся?
Ты растаешь к утру, будешь всеми забыт.
Ты принёс только грязь, только сырость и слякоть…
Девчонка повернула голову и выглянула в окно. Внизу за мутными подтёками на плачущем стекле на шесть этажей ниже лежала пустынная Брестская, которую внезапно присыпало майским снегом. Широкая и просторная, она никогда не бывала забита машинами, а по ночам почти всегда пространство под окнами окутывало спокойствие. Как-никак напротив находится отдел полиции. Нууу, почти напротив… Слегка наискосок…
Фонари размытой лентой убегали в начало улицы – вдоль детской поликлиники и здания администрации округа, мимо Оренпарка и «кулачков» – так местные между собой прозвали памятник воинам-интернационалистам, прямиком к собору с блестящими куполами…
Зажав между пальцами кончики золотистых волос, отливающих розовым цветом, она легонько провела ими по щеке и вздохнула.
Давно