Без помощи вашей. Роман Суржиков

      Незадолго до заката они переправились через Ханай. Паромщик от всей души радовался им и болтал всю дорогу. Возможно, его порадовал нежданный заработок, но скорее – надежда. Вот добрые путники направляются в Излучину – значит, надеются, что мор обойдет город, а тогда, почему бы и ему не понадеяться на это?..

      Город в изгибе реки выглядел пугающе притихшим. Когда лесной дорогой скачет конный отряд, все зверье слышит его издали и исчезает из виду, затихает, сникает – лес стоит, словно бы пуст и мертв, лишь редкая птица крикнет в чаще. Такою была сейчас Излучина.

      Однако в гостиничной таверне царило какое-то странное, лихорадочное оживление. Во множестве сияли свечи, стучали ножи, гремели кружки, воздух был густым и едким от дикой смеси запахов пищи. Голоса звучали громко, тупо и пьяно. Говорили будто бы все одновременно, то и дело кто-то из гостей разражался хохотом.

      Здесь же, в таверне, Хармон нашел и хозяина гостиницы – тот делил стол с тремя зажиточными горожанами. У двоих уже заплетались языки, третий ковырял ножом столешницу и, похоже, ничего вокруг себя не замечал. К счастью, сам хозяин оказался еще достаточно трезв, чтобы узнать Хармона.

      – Роджер Паула!.. Давай, садись! У нас вот как раз веселье!

      – Хорошо, когда люди веселятся, – ответил Хармон, но садиться не спешил. – А я уж боялся, что ты сбежал отсюда, как другие.

      – Сбежал?.. Ну, уж нет! Садись, говорю!.. Кто сбежал? Самая торговля в эти дни! Из Ниара народ валом валит, и никто не скупится.

      Не скупится?

      А то! Когда ты, того гляди, помрешь со дня на день – зачем монету беречь? Верно, а? – хозяин хлопнул по плечу одного из собутыльников, тот шатнулся и расплескал эль. – Никто на цену не смотрит, лишь бы весело было! Садись, давай!

      Хармон уверился, что не имеет ни малейшего желания пить с этими людьми. Здесь творилось совсем не то веселье, какое пришлось бы ему по душе. Он спросил на счет комнат.

      – А комнат нет, старик… Битком набито, крысе сдохнуть негде. Ну, тебе-то отыщу уголок, а люди твои пускай в фургонах спят.

      Хармона это устроило. Он бросил хозяину монету и спросил о письмах.

      – Одно, вроде, было. Марта!.. Марта!.. Тьфу ты. Рыжая, как тебя!..

      Не без труда хозяин поймал одну из служанок и отправил в кладовую. Хармон получил конверт, скрепленный сургучом и украшенный парой жирных пятен. Не распечатывая, спрятал его за пазуху и поспешил отойти от стола.

      Джоакин наблюдал сцену, стоя позади хозяина.

      – Ну, и вертеп!.. – презрительно бросил парень, когда Хармон повернулся к нему.

      – Лучше с горя смеяться, чем с горя плакать, – отметил торговец, хотя и сам был не в восторге от местечка.

      – Хозяин… –