Лидер с планеты Земля. Владимир Тимофеев
уоррент Дже́рбен. Посадка прошло успешно, но при подходе к объекту встретили сильное противодействие. Командир группы погиб, десантная группа погибла. Я принял решение на эвакуацию. Со мной оператор и техник, оба тяжело ранены. Прошу срочной стыковки по коду два.
– Стыковку по коду два разрешаю, – донеслось по трансляции секунд через пять.
Я показал Гасу большой палец. Напарник молча кивнул.
«Код два» означал, что шаттл примут в специальном шлюзе для экстренных случаев и все переборки на пути к медблоку будут открыты. Медблок же, как рассказал пленный, располагался прямо напротив центрального поста, и командир УБК находился сейчас именно там.
На подлёт к кораблю и выравнивание скоростей ушло пятнадцать минут, на шлюзование – ещё две.
А когда бортовые люки открылись, я просто щёлкнул переключателем на АЭП и, вытянув из-за пояса МСЛ, вышел из челнока. Гас, пристегнув пилота наручниками к очередной скобе, выбрался следом.
– Как видишь? Нормально? – поинтересовался я у него, оглядев лишённый напруги и погружённый в потёмки шлюзовой бокс.
– Как в поздних сумерках, – усмехнулся приятель, поигрывая «любимым» топориком.
– Тогда пошли. Я первый, ты подчищаешь. С оружием валим наглухо, прочих – по обстоятельствам.
– Замётано.
И мы пошли.
Встречающих нас охранников грохнули, не применяя «карамультуков», двух медиков – лишь обездвижили.
Дальше всё было просто. Чуваков с пушками – мочили без разговоров, без пушек – заталкивали в каюты и закрывали или выводили из строя лёгким «ударом по кумполу». Даже удивительно, насколько деморализующе отсутствие света и электричества действовало на технологически продвинутых граждан. Они превращались буквально в слепых котят, ничего не соображающих, растерянных, желающих лишь одного – чтобы их кто-нибудь спас. Ну, или просто сказал им, куда бежать и за что хвататься.
Бежать с космического корабля было некуда.
Но мне этот корабль нравился. А вот его хозяева – нет.
Обрез я использовал дважды. Первый раз – в узеньком коридорчике, где не получалось как следует размахнуться, второй – уже в рубке, когда отключил АЭП, для нейтрализации излишне ретивых и устрашения оптимистично настроенных.
– И чего с голыми пятками на шашку кидаться? А, коммодор? – посмотрел я на побледневшего командира «Алпаки», переламывая стволы и вставляя в каморы два новых патрона.
Два трупа – охранника и выхватившего лучевик офицера дежурной смены – валялись посреди помещения, намекая о бренности бытия. Следовать их примеру, судя по выражениям лиц собравшихся на ЦП, никому не хотелось.
– Личное оружие – на пол! – скомандовал я, обведя взглядом рубку. А когда приказ выполнили, вновь повернулся к старшему:
– Код полного доступа! И без глупостей.
Господин коммодор суетливо стянул с шеи ключ-накопитель и протянул его мне.
– Благодарю, офицер. А теперь можете отойти вон к той стеночке, – указал я на дальнюю переборку.
– Остальных