Фурия. Ямиль Сайед Мендес
двери. Свет в холле погас, и меня окутала сырая темнота. Я поглубже вдохнула ночной зимний воздух и вошла в квартиру.
И увидела знакомую картину застолья – как всегда после матча. Брат успел расфуфыриться на тусовку и развалился в плетеном кресле вместе со своей подружкой Марисоль – этот неизменный аксессуар теперь всегда болтался при нем. По бокам от отца, тоже принаряженного, расселись его дружки – дядя Сезар и дядя Эктор. Вообще-то они были мне не родня, но с отцом дружили со времен юности.
В воздухе плыл аромат маминой домашней пиццы, и в животе у меня громко заурчало.
– Принцесса Камила пожаловала! – воскликнул Сезар, и я улыбнулась ему. У него всегда находилось для меня доброе слово.
Эктор обшарил меня взглядом с ног до головы, потом его глаза остановились на моей груди.
– Поздновато для прогулочек, особенно приличной девушке, а? Поди сюда, поцелуй дядюшку, негритосочка[5]!
Он чмокнул меня мокрыми губами в щеку, я поморщилась и плотнее запахнула куртку, хотя под ней все равно ни черта не разглядишь, кроме черной футболки. Съязвить в ответ я не успела, потому что мама спросила из кухни:
– Где ты была, Камила? Мы тебя ждали еще несколько часов назад. Почему на звонки не отвечала?
Я прикинула, что будет, если выложить всю правду: мол, опоздала, потому что моя команда выиграла чемпионат и я отметила это дело тем, что поехала полюбоваться на Диего. Они решат, будто я шучу. И все равно раскрывать свои тайны пока что слишком рискованно.
– Прости, мам. Деньги на телефоне кончились.
Я скинула с плеча рюкзак и поставила поближе к темной прихожей – авось там его никто не заметит.
Но не тут-то было.
– Что там у тебя в рюкзаке? – спросил отец притворно-будничным тоном.
Сезар и Эктор прилипли к телику – там показывали повтор дневных матчей. Громкость была убавлена до минимума, и я знала – безразличие на их лицах обманчиво, на самом деле оба ловят каждое папашино слово. Они тоже знали его как облупленного и понимали, что надвигается скандал.
Я глянула отцу прямо в лицо, набралась храбрости, которой у меня не было, и ответила:
– Учебники по математике. – И, не моргнув, добавила: – Я ходила заниматься.
– Куда?
– К Роксане.
Папаша заулыбался как сытый кот.
– Роксана – это та смазливая китаёзочка из твоей школы?
– А ты знаешь еще каких-то Роксан, пап?
Уголком глаза я заметила, как Пабло с застывшей улыбкой жестами показывает мне, чтобы я угомонилась. К счастью, папаша уже переключился обратно на телевизор: там как раз показывали в записи гол Пабло.
– Вот увидите, национальная команда в этом году пригласит Паблито на чемпионат мира среди молодежных команд, – сказал он.
– Кого точно пригласят – так это Диего. – Сезар знал, как ударить приятеля Андреса по больному. –
В послесловии автор подробно объясняет, что у аргентинцев, особенно старшего поколения, такие якобы ласковые прозвища до сих пор в ходу и они не видят в них ничего оскорбительного, а потому автор сохранил эту бытовую черту, чтобы точнее и полнее передать среду, в которой живет и с которой борется Камила.