Ружемант 5. Евгений Лисицин
усмехнулся.
– Я вам, по правде, даже завидовал. Будто вы тот самый знаменитый сын маминой подруги, который всегда на три шага впереди тебя самого.
Не самое приятное сравнение – никогда не хотел таким быть. Просто жизнь заставила.
– Вы сказали, что на вас давят. Кто?
Сергей замялся, озираясь по сторонам, словно намекая, что здесь и у стен есть уши. Но ответил.
– Начальство. Видимо, им пришла на вас разнарядка. Отпусти я вас так, без причины – получу нагоняй. Чувствую, что и в обратном случае мне светит то же самое. Мне почти приказали засадить вас во временную. На день-другой, а если повезет – на неделю.
А вот это уже интересно. Что должно было случиться в ближайшую пару дней, чтобы я не мешался под ногами?
Оба вздрогнули, едва телефон разразился трезвоном. Атмосфера уютного, почти домашнего разговора разлетелась вдребезги.
Цкаревич снял трубку, молча кивнул, шепнул в ответ. Положил ее на рычаг, выдохнул. В его взгляде так и читалось: что же мне делать-то с тобой, Потапов? Казалось, еще мгновение – и скажет: надоел ты мне хуже горькой редьки! Пихну тебя сейчас во временную и…
Вместо того лейтенант по-доброму улыбнулся.
– Нашли, – облегченно выдохнул и тут же ответил на мой вопросительный взгляд. – Лоскут с куртки. Мне-то думалось, его ветром должно было уж снести, ан нет. Видимо, приглядывают за вами боги!
Кивнул: было бы неплохо. Не то чтобы верил в религиозную муть, но…
– И шкалик фляги. Как вы и сказали, с коньяком. Экспертиза показала: на ней ваше ДНК.
Нахмурился – когда это они успели? Мне думалось, так шустро лишь в кино бывает. А потом вспомнил: у самого же есть Ириска! Кто знает, какие там ИИ-ассистенты у стражей порядка и какие модули в них установлены?
– Тогда что же? Можно снять эту штуку? – пощелкал по виску, куда клещом вцепился установленный эскулапом диск.
Сергей на этот счет разом погрустнел.
– Боюсь, наш санитар уже отправился домой: если только завтра.
Вот оно, значит, как. Про то, что я могу быть освобожден из-под стражи, никто и не подумал. Осекся – сам-то с чего взял, что освобожден? Цкаревич подобного не говорил.
Не говорил, но сомнения развеял. Выдохнул, выудив из кармана миниатюрный ключ. Щелкнули отпираемые замки, затекшим от плена рукам вмиг стало легче.
На стол легли лист бумаги с ручкой.
– Подписка о невыезде: максимум, что могу. И можете отправляться домой.
Пробежался глазами по строкам: бытность наемника приучила читать подписываемые контракты. За границу все равно не собирался. Документ ограничивал мои передвижения Москвой до завершения уголовного дела.
Поставил автограф и оказался свободен…
Привычка заставляла звать Ириску. Привык, чувствовал себя без нее как без рук. Сколько же там, наверное, мне сообщений прислала Бейка? И ведь даже такси не вызвать без помощницы…
Шел