Корректировщик 2. Клан Когтей. Ян Бадевский
у Димы.
Начинает светать.
Гаснут фонари, прохожих становится больше. Впрочем, от ощущения пустынности я отделаться никак не могу. Даже Горно-Алтайск видится мне мегаполисом в сравнении с этим захолустьем.
– Днем спать нужно, – начинает перечислять Дима. – Воспитательница злая. Кормят плохо, мама лучше готовить умеет… А еще у нас есть мальчик один, Максим, он одаренный, как и ты.
– Правда? – заинтересовался я.
– Он – маг земли, – сообщил Дима. – Постоянно мои замки в песочнице разрушает.
Разделение одаренных и обычных детей начинается с первого класса младшей школы. В садиках все учатся вместе. Что, как мне кажется, пережиток старины.
– И ты сбежать решил.
Дима утвердительно кивает.
– А про маму не подумал? Она ведь волнуется за тебя. Сейчас ей из садика позвонят, скажут, что ты не пришел. А если бы те собаки тебя загрызли?
– У меня была палка.
Тяжело вздыхаю.
– Не делай так больше.
– Ладно.
– А тот песик, он умер?
Неудобный вопрос.
«Песик» сейчас отобедал бы твоей рукой, свободолюбивый мальчик Дима. Или ногой. С превеликим удовольствием, как мне кажется.
– Умер, – факт приходится признать.
– Хорошо, что не мучился.
Мы сворачиваем с Мартынова на Тимирязевский бульвар – одно из моих любимых мест в городе. Осенью бульвар выглядит круто. Два ряда пожелтевших и покрасневших деревьев, деревянные лавочки с чугунными ножками, светящиеся шары на алюминиевых опорах. И нескончаемый шорох, сопровождающий шаги. Вы уже поняли, что дворник в Монашинске – редкий зверь.
Дима жил в квартале от меня. Прямо за кинотеатром, который закрыли на ремонт лет пять назад и с тех пор, как говорят старожилы, ни разу не открывали. Чуть дальше раскинулся городской парк с проржавевшими и отключенными каруселями. Когда с озера дует холодный ветер, слышится звон цепей, на которых висят пластиковые кресла.
Унылое запустение.
Депрессия.
Туристов городские достопримечательности не интересуют. Им подавай палатки, прогулки на катерах, песни у костра и шашлыки с барбекю. А еще к нам заглядывают паломники. Вымирающий вид, что повышает их ценность.
Мы остановились рядом с таунхаусом на две семьи. Кубик с плоской крышей, остекленными лоджиями и раздельными входами был обнесен красным забором из металлопрофиля. Листы, аккуратно вписанные в проемы между кирпичными столбиками. Похоже, Дима относился не к самой бедной городской семье, и это при том, что он рос без отца.
Квартал выглядел вполне узнаваемо. Я забредал сюда пару раз во время прогулок, хотя и не задерживался надолго. Несколько улиц, застроенных типовыми семейными таунхаусами, одноподъездными кубиками и частными особняками зажиточных горожан. Здесь, кстати, и пара-тройка аристократических родов обосновалась. Один из самых престижных районов города – аккуратный, вылизанный и скучный.
Зато здесь нет бродячих собак.
А дома охраняются артефактами и сигнализацией.
К массивной калитке вела дорожка, вымощенная