Книжные черви 3. Фаусто Грин
даже миролюбиво, сказал:
– Доброе утро. Извини, я не ждал сегодня гостей, поэтому завтрак приготовил только на одного.
Впрочем, садиться Иван не стал, остался стоять.
– Где она? – Не тратя времени на приветствия, предисловия и прочие реверансы, Онегин наставил на Карамазова револьвер.
– Кто? – включил дурачка Инквизитор. Хотя он и видел уже Онегина в деле, но воспоминания о том, как они вместе жили в этой квартире и были практически друзьями не давали Карамазову воспринимать Евгения как серьёзную угрозу.
Вместо ответа Онегин хладнокровно, даже не изменившись в лице, выстрелил Инквизитору в бедро. Движение его кисти с револьвером было таким стремительным, что Карамазов даже не успел понять, как это произошло. Вот он иронично и чуть снисходительно улыбается Стрелку – а в следующий миг ногу прожигает болью насквозь и пола халата окрашивается в алый цвет.
– Это чтобы ты понял, что я не расположен шутить, – холодно и спокойно пояснил Евгений.
Иван ругнулся сквозь зубы, ухватился за край стола и устоял, но в тот же миг с удивлением осознал, что не может ни обратиться, ни материализовать посох. Что-то случилось с его способностями, их будто бы выключили. И Карамазов впервые почувствовал что-то похожее на страх.
– Мне-то откуда знать? Они не посвящают меня во все свои планы, – морщась от боли, прошипел Иван. Он был уверен, что Евгений зол, но не до такой степени, чтобы убить его. А потому можно было продолжить беседу.
Стараясь не опираться на раненую ногу, Карамазов добрался до компьютерного кресла и рухнул в него.
– Ты меня предал! – зло выплюнул Евгений.
– Женя, как будто предательство – это что-то новое для тебя, – через силу усмехнулся Иван.
В один миг Онегин оказался рядом с ним и наотмашь ударил его по лицу рукоятью револьвера так, что у Инквизитора потемнело в глазах.
– Сука! – в ярости крикнул Иван.
Он вновь собрал все силы для перевоплощения, но ничего не произошло. Кровь рекой текла из его носа, заполнила его рот, и он сплюнул. Вместе с красными сгустками на пол вылетел выбитый зуб.
Онегин перевернул револьвер и вновь наставил его на бывшего товарища.
– Так будешь язвить или ответишь что-то по делу? – холодно спросил Онегин.
– Я уничтожу… – прошептал Иван.
– Опрометчиво, – пусто сказал Стрелок.
Выстрел. В этот раз пуля ожгла плечо, и левая рука тут же онемела до кончиков пальцев и повисла плетью. Карамазов снова издал нецензурный вопль.
– Не знаешь, где она, говори адреса, где живут твои друзья, – потребовал Евгений.
– У меня нет друзей, – простонал Карамазов.
– Мне всё равно. Твои сообщники. Подельники. Твои хозяева. Называй, как хочешь.
Онегин спустил курок ещё раз. Пуля вошла в стену, брызнув штукатуркой и оцарапав Карамазову щёку.
– Да в этом доме совсем, что ли, никто не живёт! – взмолился мужчина, который надеялся, что на звуки