ПРОСТИтутка, или Долгая дорога к Богу.. Елена Александровна Белова
к разговору, он встал и подойдя к ней, немного приобняв ее за плечо, отвёл в сторонку, чтобы их никто не слышал.
– Оля, – серьёзным голосом начал Алексей Иванович, – то, что я тебе скажу – секрет. Но я знаю, что умеешь хранить секреты, и я не хочу тебя подводить. Дело в том, что мне сказали серьезные люди, которые точно знают, что происходит, о том, что здание «Сената и Синода» забирают, те, кому оно принадлежит, то есть Сенат и Синод. Соответственно ни о каких заведениях в их зданиях не может быть и речи. Я успел продать кабаре, пока никто не знает о том, что здание заберут и всех вышвырнут из подвалов: и нас, и соседний "Трибунал". Я плохо поступил с людьми, которым продал клуб, зная, что их скоро просто выкинут, скорее всего, не заплатив никакой компенсации, но это бизнес, ничего личного. Мне нужно вернуть свои деньги. Так вот, кабаре уже продано. Через месяц оно перестанет существовать. Я никому ничего говорить не собираюсь, мне плевать на них. Здесь в основном наркоманки, сама знаешь. Если им сейчас сказать они побегут, как крысы с корабля, а я хочу еще этот месяц доработать и заработать. Говорю только тебе, потому что ты хорошая девушка. Подыскивай другую работу, а здесь постарайся заработать как можно больше, не скромничай. И никому не говори. Я другое заведение открывать уже не буду. Я куплю домик в Италии и встречу там старость, которая уже, по правде говоря, пришла. – Он грустно улыбнулся.
– Да, очень жаль. Я буду по вам скучать. Вы мне очень нравитесь, – ответила Оля.
Глава 2. Начало конца.
Настя, просидев в кабаре два вечера, сообщила Оле:
– Я не могу там. Я не могу сама ходить и преставать к мужикам, а сами они ко мне не подходят и от этого я чувствует себя ущербной уродиной.
– Может тогда в салон с девицами? Прямо в газете "Вакансия" на последних страницах много объявлений "требуются девушки". Но это прям настоящая проституция.
– А, какие ещё варианты есть?
– Не знаю, на нормальные работы без прописки не берут. Я пробовала, даже официанткой не берут.
– Тогда проституция, – уверенно сказала Настя. – Я всё равно в станице трахалась практически за еду, – грустно добавила Нестерова, – а здесь сколько платят?
– Я точно не знаю, я в салонах ещё не была. Возможно у них процент отличается, но ночь стоит сто баксов, тебе, по идеи, должны отдавать половину. Там еще почасовая оплата.
– Пятьдесят баксов за ночь! Да ну?! Конечно проституция. А сколько это в рублях?
– Полторы тысячи.
– Да ну?! Серьёзно?!
– Да.
– Я в станице месяц работала за восемьсот рублей и считала, что мне еще нормально платят.
Повисла грустная пауза.
– Тогда пойдем за газетой, – прервала молчание Оля, думая ещё о том, что скоро кабаре закроется и возможно ей тоже светит салон.
Объявлений, на самом деле, было много. Все они обещали огромный заработок, проживание, свободу, называя это свободным графиком. Все они были однотипными, отличались только районом расположения. Девушки выбрали тот, где было написано: "Петроградский