Алкоголизм и наркомания: выход есть. Онлайн-реабилитация для нарко- и алкозависимых и их родственников. Андрей Алёшин
стражей порядка, а когда фура уезжала, я делил деньги на всех. Тогда у каждого бригадира была своя бригада и своя команда. Жизнь вокруг меня кипела. Я особенно не отличался от других ребят, не обладая какими-то выдающимися талантами, просто оказался в центре внимания, так получилось.
Помню, моя бабушка тогда получала пенсию 60 гривен и жила на эти деньги целый месяц. Я же столько зарабатывал и спускал всего за один день.
Друзья-наставники
Естественно, что в 14—15 лет я учился и воспитывался у своих старших наставников. Хотя никто не думал, что это наставники, никто не тянулся к каким-то авторитетам. Я просто получал наставления, какие наркотики употреблять хорошо, а какие плохо. При употреблении каких наркотиков ты теряешь уважение и статус, а при употреблении каких можно оставаться на плаву и держать себя в тонусе, быть в доверии, когда на тебя можно положиться.
Я ушел в тень, и организовывал, что мне хотелось, и жил, как мне хочется. Мои друзья, мое окружение считали меня наставником до тех пор, пока я не начал находить и употреблять какие-то препараты. Как только я начинал употреблять алкоголь, наркотики, химические вещества, друзья меня оставляли. Из-за этого я начинал употреблять еще больше, делал ошибки, что приводило к тому, что меня чаще арестовывали.
Между пятнадцатью и семнадцатью годами я пытался заехать на малолетку, учил, как правильно себя вести, как правильно заходить в камеру, какие есть статьи и т. д., хорошо знал Уголовный кодекс. Я в то время таскался с ножом, хотел подрезать милиционера, ну типа, пацан, за базар нужно отвечать, бродяга должен отсидеть на малолетке. Вот такая глупость из меня лезла, я же хотел выделиться из толпы. Тогда как раз был большой передел влияния и власти среди бандитов, милиции, афганцев. Они везде ездили и резали друг друга.
Я готовился, читал кодексы, общался с наставниками, собирал все слухи, что, если пацан – бродяга, то он должен обязательно побывать на малолетке. Я размышлял, по какой статье мне зайти, как меня примут, как я выйду, как я пойду дальше по этому криминальному пути, чтобы меня признали, увидели, что я нормальный пацан и что со мной можно иметь дело. И я продолжал к этому готовиться.
Чтобы избежать криминальной ответственности, я в семнадцать лет даже попытался пойти в армию. В военкомате выяснилось, что, когда я был там в шестнадцать лет, вел себя не совсем правильно, демонстрировал агрессию и несдержанность и забрал свое личное дело.
А еще в военкомате мне сообщили, что, как только мне исполнится восемнадцать лет и я приду на призывной, то они должны будут сообщить об этом в главное городское отделение милиции, и что меня уже ждет взрослая тюрьма. Узнав это, естественно, в армию я тоже не пошел, потому что, если я не был на малолетке, то идти во взрослую тюрьму и отвечать там за все я не решился.
И в это время на моем пути встретилась женщина, которую все уважали, звали ее бабушка Геля. Я тогда думал,