ЛитПремьера: Современная малая проза. Журнал КЛАУЗУРА
чему было посвящено. Но Владимир никогда не искал в жизни только актуальности.
…Она окончила театральное училище в конце 30-х.
А уже в начале века и Константин Сергеевич, и Всеволод Эмильевич отказывались от театральных амплуа.
Он помнил, как сам конспектировал мейерхольдовское:
– Актеру не следует специализироваться. Подразделение актеров на амплуа все дальше и дальше уходит в область преданий. Пока еще приходится нам, актерам, запасаться сценическим паспортом с обозначением звания (амплуа), потому что не все ценности переоценены. Мне нужны артисты нового жанра, сущность какового в импрессионизме и мутных контурах.
Наверняка и она учила знаменитую формулу Станиславского:
– Если он герой – ищите в нем плохое, если он злодей – ищите, в чем он хорош.
Время нонконформизма прошло, и теперь Владимир только наедине с собой задавался вопросом:
– Неужели это и есть реализм, многогранность человека? Уж если в злодее искать хорошее – придется по времени спуститься до младенчества: может быть, тогда у него были хороший аппетит или хороший стул?
Отчего бы не предположить в человеке – цельность характера? Ведь человек – выстраивается как-то, есть в нем главная тема, главная линия. Это хорошо видно на узловых моментах выбора…
Но, негласно, амплуа остались. Ведь понималось, что контрабасист, хоть самый гениальный, не сыграет партию скрипки!
Ей было указано: ingenue.
И эта роль – Машенька – её! Как для нее написана, ложится на ее амплуа.
И шепоток за спиной, шипящий и завистливый:
– Сыграла саму себя. Кто ж себя не сыграет!
Они не понимали, что это, по сути, не обвинение, а комплимент! И она этого не понимала, горько плача по ночам, как раненая.
Ее богиней была – Алиса Георгиевна Коонен. Не ingenue – амплуа, которое быстро, чуть повзрослеешь, кончится, а – трагическая актриса!
Когда царица сцены проходила высокими коридорами театра – взгляд нельзя было оторвать от ее далекого от земных забот лика, от безупречно прямого стана, дивной походки. В театре о ней ходили легенды, передавали друг другу, что в Париже сам Кокто восхищался ею.
А дальше в дневнике пошли записи о репетициях в чеховской «Чайке». Ей впервые дали главную роль. Она играла Нину Заречную.
А вот это уже было интересно. И даже полезно: ведь и ему пообещали роль Треплева в запланированной постановке.
Дневник донес споры Юрия Александровича с тогдашним мхатовским режиссером Сахновским. Тот считал, что Нина как актриса – бездарна.
– Но если исполнительница решит, что она должна играть бездарность, то ее Нина будет неинтересна зрителю, и судьба ее станет для него неважной.
Она играла Нину, талантливую, но неопытную актрису, и играла ее с оглушительным успехом… всего только девять раз.
Она жила там, у озера, где убили чайку.
Она любила Тригорина – старого потрепанного в любовных баталиях актера N. (так она обозначила