ЛитПремьера: Современная малая проза. Журнал КЛАУЗУРА
Истощенный и обессиленный я неожиданно заснул…
«Ты за кого?!» – кричал во всю глотку красный директор, скачущий на лихом красном коне и вовсю размахивающий такой же огненно-красной шашкой. Навстречу ему летело непонятное существо, снежно-белого цвета, нельзя было сказать, что бесформенное, скорее постоянно меняющее свои очертания, то геометрически точные, то абстрактно размытые. И вот настал момент великого рубища! Красный директор изо всех сил бился с белоснежным существом и при этом всё время оглядывался в мою сторону: «Ты за кого?!»…
Я не выдержал. Проснулся. Был уже вечер. Я посмотрел в окно и увидел розовый закат. Он был прекрасен.
Владимир Аветисян. «Кроссворд жизни»
Сказ
У нас на Узоле народ тёртый: перевидал на своём веку и голод, и холод, и великие посты. И сквозь нужду окаянных дней пронёс он мечту о грядущей благодатной жизни – авось, не мы, так хоть детки наши в достатке понежатся.
И то сказать, ведь кряхтя живём, брат: ночь во сне, день во зле – так оно и тянется это зряшное действо. Того и гляди, за недосугом без покаяния помрёшь. А кому-жизнь-то не мила!? И кто от хорошей-той жизни в петлю полезет?!
Эх, знать бы ещё, какая она – эта хорошая жизнь, как пахнет, и чем её запивают! Мы ведь её, как Христова Рождества дожидаемся!
А тут слышу, кричат: жизнь-то хорошая уже пришла, – глазки-то разуйте, люди!
Ага! Пришла… Явилась, не запылилась… Стоит на пороге да сверлит христианскую душу: это, мол, я – твоя хорошая жизнь! Але не узнал?..
Как не узнать? Все глазёнки проглядел ожидаючи. Входи, кума, раз пришла. И самовар, вон, уже стоит, попьём чайку, пошепчемся… Спрашиваешь, с чего это у меня рожа такая кислая? И почему я не скажу тебе пару ласковых?.. Нет, кума! Слов-то не жалко, а вот нужных не подобрать! Хоть копейкой тебя обзови, хоть тетёркой дохлой кликни – маловато будет! Под горячую руку – ты и стерва, и докука малахольная, и вобла тухлая – прости Господи! – язычок-от без костей да без хрящика, чего с дури не ляпнет…
Вспомнился мне кум, Даниил Ильич, покойный свет. Он так говаривал: «Парнишки, не ищите хорошей жизни, – пустое дело. Лишь одно важно: чтоб пилось бы да елось, и чтоб работа на ум не шла. А чего ещё желать-то? Ведь помрём, ничего с собой не возьмём!»
И что он, старый хрыч, помереть так спешил, как поповна замуж? Нешто грешный человек рождён для одной лишь заботы – как бы себе брюхо набить до отвала да валяться на печи до одури, а там уж, Богу молясь, сойти в сырую землицу? И не оставить под солнцем ни памяти о себе, ни следа? Говорил-то наш Ильич, как кроил, да швы у него все наружу…
Велика премудрость Божья, и одному человеку, видно, её не постичь. Может, кто иной дельнее скажет. Давайте-ка спросим Арсения Гузожирова: мужик он башковитый, авось, глубже копнёт. Гой еси, Арсений-свет Кузьмич, мы тебе челом, а уж ты знаешь о чём… Покручивает