Круглосуточный книжный мистера Пенумбры. Робин Слоун
не могу.
Кэт качает головой:
– Да, это непросто. Хотя тут всего сколько, тысяча лет? А потом что? Что вообще может быть дальше? Воображение иссякает. Но это и понятно, да? У нас, по всей видимости, хватает фантазии лишь на то, что мы знаем, а для тридцать первого века у нас аналогий уже нет.
Я стараюсь представить себе обычный день в 3012 году. В голову не приходит ничего хоть более-менее адекватного. Будут ли люди жить в зданиях? Будут ли носить одежду? Воображение прямо физически перенапрягается. Мыслепальцы роются за диванными подушками в поисках хоть каких-то идей, но ничего не находят.
– Лично я думаю, что серьезные перемены произойдут с мозгом, – говорит Кэт, постукивая у себя над ухом – а оно у нее розовое и милое. – Я думаю, мы найдем новые способы мышления. Благодаря компьютерам. Ты ждал, что я так и скажу, – (да), – но это уже происходило. У нас сейчас не такой мозг, как у людей тысячу лет назад.
Стоп.
– Такой же.
– Жесткий диск тот же, но софт другой. Ты в курсе, что понятие личной жизни совсем недавнее? Как и романтика, разумеется.
Да, я вот задумался о романтике только вчера вечером. (Вслух я этого не говорю.)
– Каждая такая большая идея – это апгрейд операционной системы, – продолжает Кэт с улыбкой. Она в своей стихии. – Частично это заслуга писателей. Говорят, Шекспир придумал внутренний монолог.
О, внутренний монолог мне прекрасно знаком.
– Но по-моему, время писателей вышло, – говорит она, – и на этот раз человеческую операционку проапгрейдят программисты.
Я однозначно имею дело с девушкой из «Гугла».
– И что это будет за апгрейд?
– Он уже начался, – сообщает Кэт. – У тебя уже куда больше способностей, ты как будто находишься в разных местах одновременно, и это воспринимается нормально. Ты посмотри вокруг.
Я озираюсь и вижу, о чем она говорит: десятки людей сидят за столиками и видят на экранах своих телефонов места, которых вроде бы и нет, но которые им интереснее, чем «Гурмэ-грот».
– И это не странно, это не научная фантастика, это…
Она осекается, взгляд тускнеет. По-моему, Кэт решила, что перегнула палку. (Откуда я это знаю? У меня в голове установлено специальное приложение?) У нее раскраснелись щеки, и она так прекрасно выглядит, когда вся кровь прилила к коже.
– В общем, – наконец продолжает Кэт, – я просто думаю, что воображать сингулярность вовсе не лишено смысла.
Она говорит так искренне, что я улыбаюсь и думаю, как мне повезло, что такая умная и оптимистичная девушка оказалась рядом со мной в будущем где-то глубоко под землей, потому что в атмосфере радиация.
Я решаю, что пришло время показать Кэт улучшенную модель магазина, в которую я добавил временнóе измерение. Ну вы понимаете: всего лишь прототип.
– Это ты вчера сделал? – спрашивает она, вскинув бровь. – Впечатляет.
Я не рассказываю, что просидел всю ночь и еще немного утром. Думаю, Кэт справилась бы минут за пятнадцать.
Мы смотрим, как друг за другом загораются разноцветные лампочки. Я перематываю, мы