Азбука спасения. Том 54. Никодим Благовестник
А к концу сорокоуста, к ее ужасу и недоумению, запой его даже усилился до безумия. Однако она продолжала читать Богородичный акафист. В сороковой день с мужем случилось нечто необыкновенное и неожиданное: он приходит со смирением к жене, просит у неё прощения за все свои грехи и за мучения, причиненные ей, и обещает больше не пить. От радости не верится бедной женщине, но она благодарит Матерь Божию и преподобного Серафима. И с этого дня муж совершенно выздоровел.
Однако вернемся к другим мирянам, особенно к тем, кои были близкими и доверенными друзьями святого. Была еще одна особая причина доверия к ним, они были преданными послушниками Серафимовыми. Этого мы не замечаем в большинстве Саровских монахов: к преподобному была даже неприязнь среди многих из них. Между тем, для такого дела, как создание обители, да еще и женской, нужны были сотрудники совершенно послушные. И жизнь нам показывает, что доверчивую простоту души иногда скорее можно встретить в мирянине смиренном, чем в ином самомнительном монахе. Да и соблазнительно было вручать женскую общину инокам: ибо и сам девственнейший Серафим ни разу не посетил даже своей обители, кроме единого проезда с похорон в сане иеродиакона, но и тогда не остался там на трапезу, несмотря на дождь, ушел пешком в Саров. И в другой раз, когда в Дивееве М. В. Мантуровым была выстроена Рождественская Церковь и сосед по саровской келье, монах Павел, звал о. Серафима на освящение, батюшка ответил ему: – Нет, зачем их смущать, не пойду. И ты не ходи. Им лучше дать, что нужно: они сами все сделают и распорядятся всем как следует. А ходить нам к ним не надобно.
Но и при всем том, все еще не вполне понятным остается как бы предпочтение преподобным хороших мирян перед монахами. И нельзя ли усмотреть в этом еще одну особую причину? Не наступало ли уже при жизни преподобного то омертвение духа среди и монахов, и иерархов, и священников, о котором батюшка выразился так резко, назвав внешних делателей «черными головешками»? Не приходили ли сроки, когда истинные христиане должны быть определяемы не по признакам своего положения, сана, формы жизни, не по имени, а по действительной благодатной сущности? Не являемся ли мы в наше время свидетелями, как те, которым подобало бы защищать истину, остаются к ней равнодушными, а неофициальные в церкви лица, простые миряне, религиозно настроенные, оказываются оплотом Церкви? И сбывается слово Господне: последние делаются первыми?
Известно, что среди пророчеств преподобного Серафима сохранилось одно, доселе еще скрываемое – чтобы не было соблазна, – предсказание о падении архиерейского чина, об оскудении ревности в нем по славе Божией. Не могут хвалиться ею и обители, занявшиеся больше благоустроением, чем «духовным художеством», молитвенно созерцательным благочестием и святостью жития. Ведь не напрасно же несут в наше время очистительное наказание и епископы, и священники, не без воли же Божией закрыты монастыри,