Охота на невесту. Софи Кортес
в Майнц и вымолить у прелата разрешение на наш брак. Иначе я стану посмешищем всего рыцарства, а твое честное имя будет опорочено сплетнями и наветами. Мы должны упредить козни завистников и недругов!
Юная красавица охнула, в ужасе прижав ладони к устам:
– Во имя Пресвятой Девы, Эрих! Как ты мог? Отец никогда не даст согласия на наш брак! И я… Я нужна ему здесь – вести хозяйство, ходить за стареньким дедом… Я не могу вот так сразу все бросить и сбежать в неизвестность. Даже с тобой.
– Но пойми, любовь моя, другого выхода нет! – страстно воскликнул рыцарь, стискивая тонкие пальчики девы. – Священник уже не раз грозил твоему отцу отлучением от церкви за то, что позволяет дочери якшаться с «вероотступником и смутьяном из семейства фон Райхерт». К тому же по городу уже поползли слухи о нашей с тобой греховной связи. Еще чуть-чуть – и тебя объявят ведьмой, опоившей меня приворотным зельем! Хочешь угодить на дыбу в заплечных дел мастера? Или – того хуже – на костер инквизиции?
Амалия побледнела, как полотно, и покачнулась, хватаясь за резные перила беседки:
– О Боже! Я и не думала, что все так серьезно… Видит Всевышний – ничего дурного я не замышляла! Всего лишь хотела любить и быть любимой… Неужели нам и вправду грозит такая страшная беда?
– К сожалению, да, моя радость, – мрачно кивнул Эрих, бережно поддерживая невесту под локоток. – Времена нынче суровые, нравы – жестокие. Слепая чернь готова верить любому навету и поклепу. А князья церкви только и ждут повода, чтобы упечь на костер какого-нибудь вольнодумца или его подругу. Нельзя допустить, чтобы наша чистая любовь стала поводом для расправы фанатиков над невинной девой! Лучше нам бежать отсюда куда глаза глядят – хотя бы на первых порах. А там, глядишь, с Божьей помощью, утрясутся наши дела. Сможем послать весточку твоему батюшке, вымолить его прощение и благословение… А нет – так обвенчаемся тайно в какой-нибудь дальней церквушке, а после явимся пред его светлые очи уже как муж и жена. Поверь, счастье и покой моей дамы сердца для меня дороже собственной жизни!
Выпалив эту прочувствованную тираду, молодой граф опустился на одно колено и прижался пылающим лбом к холодным рукам застывшей в смятении Амалии. Несколько мгновений длилось напряженное молчание. А затем дева глубоко вздохнула и прошептала дрожащим голосом:
– Да будет так, мой герой. Я вверяю тебе свою судьбу и доброе имя. Куда ты – туда и я. Твой Бог – мой Бог, твоя родина – моя родина. Веди же меня хоть на край света – лишь бы подальше от этого ханжеского, завистливого, лицемерного города! Дай мне четверть часа, чтобы собрать кое-какие пожитки – и я готова.
– О, моя мудрая, моя решительная валькирия! – восторженно воскликнул Эрих, вскакивая и порывисто заключая Амалию в объятия. – Мы будем вместе и душой и телом, что бы ни случилось! Наша любовь преодолеет любые испытания. Ступай же скорее сбираться в путь-дорогу, а я пока подготовлюсь